Алиса Фрейндлих
/Alisa Freyndlih
/
Я ВСЕГДА ЦЕЛЮСЬ В НЕВЕДОМОЕ
АктрисаЯ думаю, многим жанрам нашлось место в моей долгой жизни - и комедия была, и трагедия, и фарс, и мелодрама. А сейчас... Мне легче нынешнее мое состояние объяснить при помощи музыкальных понятий: внешняя жизнь развивается в нервных формах стаккато, а внутренняя, наоборот, похожа на умиротворенное легато.
22.04.2005
В Центральном доме кинематографистов прошла премьера фильма Константина Худякова "На Верхней Масловке" по повести Дины Рубиной, главную роль в котором исполнила Алиса Фрейндлих. Главная героиня повести и фильма - глубокая старуха Анна Борисовна, скульптор, ровесница века. В молодости она пила кофе в парижских кафе вместе с Амедео Модильяни, а в конце восьмидесятых, когда происходит действие картины, доживает свой век в неуютной мастерской-квартире. Приютив у себя закомплексованного и неуспешного Петю, по профессии театрального режиссера, в три раза ее моложе. Наш корреспондент встретился с Алисой Фрейндлих после премьеры.
- Алиса Бруновна, для вас возрастные роли, если я ничего не путаю, совсем не новость. Вы с них начинали - еще до Театра Ленсовета, даже Комиссаржевки - в театральном институте. Это так?
- Это так, вы ничего не путаете, наоборот, все хорошо знаете. Даже сбили меня - я только приготовилась вам сказать, что ролью Анны Борисовны закольцевала свою актерскую судьбу.
- Думаю, мысль о кольце - явно преждевременная.
- Хорошо. Я действительно начинала со старушек, причем еще в драматическом кружке. Играла Феклушу и сумасшедшую барыню в "Грозе". Ну а потом, в институте, среди моих дипломных работ тоже были старушки: Татьяна-скотница из "Осенней скуки" по Некрасову и Зобунова из "Егора Булычова и других". Так что был у меня такой опыт. Но потом я вернулась к девчонкам и долго-долго с ними не расставалась.
- А как же Селия Пичем в "Трехгрошовой опере", Катерина Ивановна в "Преступлении и наказании"?
- Это да. Но они были все-таки не старушки. Хотя и постарше меня - в ту пору. Скажем так: дамы среднего возрастного регистра.
- Все же театр предполагает другую меру условности, чем кино с его крупными планами и экраном во всю ширь. Неужели у вас не было такого простого, такого понятного женского страха - играть женщину в два раза старше себя?
- Ну, в два раза - это комплимент.
- Тогда в три.
- Я так и думала, что вы мне обязательно сделаете комплимент в таком роде, чтоб я легче себя чувствовала в разговоре. Конечно, мне было страшновато. Но только в том плане, что казалось: нет, не получится. А потом, взявшись за роль, я вспомнила все свои "старушечьи" ужимки. Знаете, как говорят педагоги в театральных институтах: характерность - это точка зажима. Так вот, я все точки зажима, которые нужны, чтобы изобразить древнюю старуху, вспомнила, и удовольствие мне это доставило чрезвычайное. Всегда приятно нырять в неведомое.
- При том что опасно?
- Пускай. Видите ли, я Стрелец по гороскопу, я всегда целюсь в неведомое, для меня это отдельная радость. В Стрельцах силен авантюризм, а эта роль - своего рода авантюра, и я пошла на нее с радостью. Другое дело, что потом пришлось хорошенько над собой поработать, чтобы вернуться в прежнее физическое состояние. Кажется, выпрямить спину до конца мне так и не удалось. Все-таки ходить два месяца скрюченной непросто - с этой точкой зажима расставаться было очень тяжело. Физически тяжело - в прямом смысле.
- Играя злую, ищи, где она добрая: этот постулат всем известен. А играя глубокую старуху - ищи, где она молода?
- Ну, наверное, да. В сценарии и в повести у Дины Рубиной было достаточно посылок к тому, чтобы играть эту героиню как женщину, молодую душой. Именно эта несинхронность и составляет драматизм характера: душа еще готова петь-плясать, и радоваться жизни, и влюбляться, а оболочка уже многое не позволяет. Но тут на помощь приходит чувство юмора - уж что-что, а это чувство у моей героини представлено в полной мере.
- И хулиганка в ней есть, и шкода. Ей нельзя сладкое, а она тайком конфеты таскает.
- Да, мы придумывали ей разные шалости, искали в ней детское. Даже непонятно: то ли это остаточные явления молодости, то ли она уже в детство впадает. И то и другое нам годилось.
- Как вы думаете, кто на самом деле по внутреннему самочувствию моложе: ваша старуха или тридцатилетний Петя, герой Евгения Миронова?
- Думаю, она, пожалуй, моложе. Разочарования, которые он за свою жизнь испытал многократно, очень его состарили. Мне кажется, что миссия моей Анны Борисовны как раз и состояла в том, чтобы все время выколачивать из него старческую пыль. Звать его, звать, звать куда-то.
- Соглашаясь на роль, вы уже знали, что вашим партнером будет Евгений Миронов?
- Знала. Константин Павлович сказал мне об этом, и это был для меня серьезный повод согласиться. Не говоря уже о том, что с самим Константином Павловичем мы в свое время очень славно поработали в "Успехе" - мне нравится этот фильм и роль нравится.
- Хороший режиссер Худяков еще и хитрец. Вам он обещал Миронова, а ему - Фрейндлих.
- Женечка Миронов для меня был очень притягательным магнитом. А когда я узнала его как личность и увидела как актера в работе, мои впечатления о нем усилились многократно. Он совершенно замечательный.
- Женя говорил, что ваши добрые отношения продолжились из совместной работы в жизнь. Рассказывал, что на вашем юбилее он сидел рядом с вами - на правах сына и наравне с вашей дочкой Варей.
- Да-да, так и было.
- У вас редко бывает, чтобы отношения с партнерами продолжились в жизнь? Миронов сказал, что у него редко.
- А у меня, пожалуй, часто. Я всех своих партнеров - ну, девяносто процентов из них, то есть за очень малым исключением, - нежно люблю. И после работы с ними возникают такие родственные чувства, что со многими из них я продолжаю дружить за пределами фильма, даже если потом мы вместе не снимаемся и на сцене не играем.
- У них наверняка схожие чувства рождаются к вам.
- Очень хотела бы на это надеяться.
- Если согласиться с тем, что весь мир все же не кино, а театр, как бы вы определили тот жанр, в котором протекает ваша жизнь?
- Я думаю, многим жанрам нашлось место в моей долгой жизни - и комедия была, и трагедия, и фарс, и мелодрама. А сейчас... Мне легче нынешнее мое состояние объяснить при помощи музыкальных понятий: внешняя жизнь развивается в нервных формах стаккато, а внутренняя, наоборот, похожа на умиротворенное легато. Вам понятно такое сравнение?
- Музыкальной грамоте, откровенно говоря, не обучен, но предполагаю, что вы имеете в виду конфликт одного с другим. Уютно вам во власти такого противоречия?
- Нет, неуютно. Я бы предпочла полную умиротворенность, но жизнь диктует свои ритмы, и им приходится соответствовать, а сил все меньше. Театр учит их экономить: резервуар, из которого человек черпает силы, один на все и про все. Если ты чрезмерно щедро расходуешь себя на приватную жизнь, излишне пылко ее проживаешь, то потом на сцене остается только ложечкой выскребать остатки, и выходит все очень бедненько. И наоборот.
- Иными словами: терпение мое кончилось, и надо бы закатить скандал, но воздержусь, потому что сегодня у меня «Макбет»?
- Ну, примерно так. Или, напротив, как раз устроить скандал, громко возмутиться - по той же причине.
- Знаете, что чрезвычайно возмутило меня однажды? Сцена в Ленинграде на Московском вокзале. Вижу: стоит Алиса Фрейндлих на перроне, неприметная такая, встречает кого-то, а ее решительно никто не узнает, напирают, толкают баулами.
- Ну, так что ж? Люди озабочены, на поезд опаздывают, им не до того. С моей стороны это было бы чистым безумием - думать, что весь мир состоит сплошь из театралов и киноманов.
Лучшие недели
| Александр Буйнов. Биография Посетило:34481  |
Мальчик, которого растили как девочку Посетило:56737  |
Сара Бернар – первая суперзвезда Посетило:28855  |