Старость - это наказание за прожитую жизнь.

По-настоящему свободный ум недоступен для любых интимностей с бытием, с объектом и поглощён одним - собственной бездной.

На одного состоявшегося отшельника приходится тысяча неудавшихся. Одинаково удалённые от благодати и от мирской жизни, жертвы уныния, они проводят время, в ожидании посетителей, каких угодно посетител

Удовольствия в состоянии создавать для нас новые привязанности и усиливать надежды, которые послужат противовесом склонности нашей продавшейся горестям памяти хранить лишь следы нестерпимого и ужасног

Наши удовольствия никуда не исчезают, и, даже показавшиеся позабытыми, способны спасти нас от кризиса, отвести прочь какое-нибудь разочарование, какой-нибудь соблазн, желание махнуть на всё рукой.

Каждый вкладывает в свою веру и все свои склонности, и все свои изъяны. И обретает в ней то, что он в неё вложил: избранный наслаждается собственным спасением, тогда как отверженный ещё глубже погружа

Поскольку наши истины почти не отличаются от фантазий, у искусства нет перед нами никаких обязательств, и оно вольно создавать свою собственную вселенную, столь же истинную и столь же ложную, как и на

Чтобы поверить в реальность спасения, необходимо предварительно поверить в реальность падения: любой религиозный акт начинается с восприятия ада как первичной материи веры. Дьявол необходим. Религия,

Ирония бесполезна в борьбе с не понимающей тонких оттенков речи ордой, рассуждающий тонкий ум бессилен перед бормочущими свои молитвы варварами. Динамизм отребья без труда торжествует над застывшими в

Религиозная и политическая ортодоксия обычно бывает враждебно настроена к жизни языка, к отклонениям от языковой нормы, к парадоксам, к разнообразию и изобретательности в языке. И чтобы избежать костр

Убожество словаря делает мир понятным.

Трепета, идентичного другому трепету, не бывает: за одним и тем же словом кроется множество различных переживаний.

Поражение слова превратилось в его триумф: никогда ещё не было оно столь свободно; избавившись наконец от реального содержания, оно позволяет себе роскошь не выражать ничего, кроме двусмысленностей со

Всякое поклонение стилю идёт от представления, будто действительность ещё более пуста, чем её словесное отражение. За пропорционально скроенной фразой, кичащейся собственной звучностью, нередко кроетс

Прозаик должен побороть в себе первичные движения души к искренности: все вкусовые погрешности, всё плебейское идёт от "сердца".

Лиризм, избыток образов разрушает и губит прозу; метафоры, любезные одному поколению, следующему поколению кажутся смехотворными.

Писатель всегда говорит больше, чем он должен сказать, - такое уж у него ремесло: он раздувает свою мысль и прикрывает её словами. В каждом произведении есть всего два-три творческих момента: вспышки

Мыслители, которым удаётся заинтриговать публику, достигают этого отнюдь не попытками разобраться в положение вещей. Они здравствуют исключительно благодаря страстности их софизмов. А их уступки "раз

Глагол имеет тенденцию превращаться в разглагольствование, в литературу. Мысль скользит в этом же направлении, растекается, набухает. Остановить её с помощью остроты, сократить до афоризма означает бо

Никому не дано вечно сохранять свежесть своих огорчений. Скорби изнашиваются, утрачивают свой блеск, дряхлеют и увядают, подобно элегиям.

Создавать литературу - это значит создавать прозу. Проза требует строгости, традиции, тогда как поэзия, если она настоящая, возникает внезапно и расцветает на обочинах цивилизации. Проза требует вдумч

Предрассудки цивилизации, сохраняя её характер, обеспечивают ей долгую жизнь. Если она будет воспринимать предрассудки как чистые условности, то мало-помалу освободится и от них и от родных ей побудит

Идеология слегка повышает температуру даже у одряхлевших народов, позволяя им считать себя в некотором роде живыми.

Сфера сознания в действии сужается, и действовать означает цепляться за свойства бытия в ущерб самому бытию, за форму реальности во вред самой реальности.

Мудрости и внутреннюю свободу мы не в состоянии постичь как готовую теорию. Они должна проистекать из нас самих.

Проникновение в глубины требует тишины, для чего нужно отрешиться и от своих способностей. Лишь отрешённому духу дано проникнуть в сущность дао, горячный же человек воспринимает только его внешнюю обо

Всякий, кто, следуя собственному призванию, реализует его, разрушает себя. Спасается лишь тот, кто, пожертвовав своими дарованиями и талантами, умеет наслаждаться бытием. Человек всегда погибает из-за

Общественные ценности не накапливаются, одна форма духа не может включить в себя другую; чем-то определённым можно быть лишь через исключение. Эпохи синтеза не бывают творческими.

Всякое завоевание - и духовное, и политическое - сопряжено с потерями, любой "идеал" возникает на руинах предыдущего, каждое последующее поколение привносит нечто новое не иначе, как растаптывая всё