Я думал, что все это подготовка,
Чтоб наконец-то научиться умирать.
Рассветы, сумерки, в траве под кленом
Лаура, без трусов уснувшая с малиной в изголовье,
Пока Филон, счастливый, моется в ручье,
Рассветы и года. Любой бокал вина,
Лаура, море, суша и архипелаг,
Нас приближают, верил я, к одной лишь цели,
Служить должны для этой только цели.

Но паралитик с улицы моей,
Которого передвигают вместе с креслом
Из тени к солнцу и от солнца в тень,
Глядит на кошку, листья и блестящие авто,
Одно и то же бормоча: 'Beau temps, beau temps'.

И, без сомнения, прекрасно наше время,
Насколько слово 'время' здесь уместно.