Злополучная Кассандра страдала вдвойне: до и во время всех напастей; оптимисты же избавлены от бремени вещего знания.

Не подлежит сомнению, что когда-нибудь психоанализ будет полностью дискредитирован, но прежде он успеет лишить нас последних остатков непосредственности. И мы уж никогда не будем невинными.

Мы действуем тем эффективнее и успешнее, чем меньше знаем себя. Тот плодовит, кто плохо разбирается в своих побуждениях. Кто видит себя насквозь, тот перестаёт творить; узнать себя - значит загубить с

Щепетильность может стать пороком, угрызения совести - дурной привычкой.

Утончённость - в любви, в искусстве иво всём прочем - есть признак оскудения.

Глубокий ум не отступит перед глупостью, умников же она пугает и парализует.

Человек превращается в ходячий труп, когда перестаёт ненавидеть. Ненависть бодрит, в ней, в её химической природе содержится "тайна" жизни.

Только тот созрел для свободы, кто видит в окружающих источник постоянных мучений.

Мышление составляет часть бесконечной иллюзии, которая сама себя порождает и пожинает, увековечивает и уничтожает.

Самоубийца действует не в состоянии безумия, как принято думать, а, напротив, в приступе нестерпимой трезвости.

Следует расставаться с собой в подходящую минуту, превращаясь в тень легко и с удовольствием. До тех пор, пока мы не научились этому, мы заслуживаем выпадающие нам на долю унижения.

В нас живёт не столько стремление, сколько искушение умереть.

Счастье - это нечто необычайное, выходящее из ряда вон, и, чтобы свыкнуться с ним, требуются изнурительные усилия, тогда как несчастье переживается по надёжному, разработанному до мелочей канону.

Нет такого бедствия, которое мы не могли бы с равным успехом приписать и оплошности провидения, и слепому капризу случая, и неумолимой судьбе.

Каждый раз, когда какая-нибудь доктрина или какое-нибудь божество претендует на господство, свобода оказывается в опасности.

В либеральной демократии всегда кроется подспудный политеизм, и, напротив, любой авторитарный режим причастен к монотеизму.

Монотеизм содержит в себе зародыш всех форм тирании.

Какая жестокость к самому себе в единобожии: связать себя с великим Фантомом, подчинить свою жизнь его произволу! Единый Бог делает жизнь невыносимо удушающей.

Деторождение - вообще вещь сомнительная; хорошо, хоть ангелы для этого не годятся, развитие жизни - прерогатива падших существ.

Любое действие, любая вещь, не говоря уж о Вселенной, требуют по меньшей мере смешения доброго и злого начал.

Юмор притупляет ощущение абсолюта. Мистика и юмор несовместимы.

Только если человек по-настоящему захвачен, ему удаётся выстроить в себе целый мир, чтобы потом перенести его вовне и создать настоящее произведение. Без одержимости от человека остаётся одна блажь.

Утопия - неистребимое свойство разума, и человеку, если он хочет действовать, поучать, проповедовать и проч., не обойтись без утопических бредней.

Если твои книги не интересуют потомков, считай, что тебя не было.

Жизнь больше чем нереальна: она - воспоминание о нереальном.

Любая литература начинается гимном, а кончается эквилибристикой.

В начале и конце любого события лежит недоразумение.

Отчаяние, которое не перерастает в действие, превращается в яд.

Настоящие мыслители никогда не вдохновят никаких Робеспьеров, их высоту никому не превратить в трибуну.