Не плачь ты, мама, не скорби,
Что стал сынок твой гайдуком,
Гайдук, ты знаешь, – бунтовщик,
Оставил, бедную, тебя
В тоске о первенце своем!
Кляни же, мама, проклинай
Ты за изгнание – врагов,
На что нас, юных, обрекли.
Чужбина стала кровом нам, –
Мы не милы, скитальцы, ей!
Но знаю, мама, мил тебе,
Раз так боишься за меня…
Уже мы завтра перейдем
Спокойный белый наш Дунай!
Ну что поделаешь теперь,
Коль сына, мама, родила
С юнацким сердцем боевым, –
Оно не может не пылать,
Пока беснуются враги,
Поганя мой родимый дом:
Где я мужчиной вырастал,
К груди твоей там припадал,
И где любимая моя,
С улыбкой кроткой на лице,
Очами черными пленила –
И сердце скорбное твое;
И братья там мои с отцом
Переживают за меня!..
Ах, мама милая моя,
Прости бойца и прощавай! –
Уже винтовка на плече, –
На глас народный я спешу,
На смерть безбожному врагу.
Я – за любимую мою,
За всех, за вас – мою семью –
Оружье взял.
А, там уж… сабля пусть покажет –
Достоин ли юнак ее!
А если вдруг услышишь ты –
Пропела пуля над селом,
И молодцы мои кругом, –
Ты выйди, мама, и спроси,
Что им известно обо мне?
Коль скажут – пулей я сражен,
Прошу тебя, – не плач тогда,
Не верь, кто скажет обо мне:
«Тебе опорой не был он».
Ступай, родимая, домой,
И сердце ты свое открой, –
И младшим братцам расскажи…
Пусть брата помнят своего,
И знают как, за что погиб,
Что унижений не терпел,
Что гордо голову носил,
И не склонял перед врагом.
Скажи им, мама, – помнят пусть
И ищут брата своего,
То, что осталось от него:
Средь скал, где селятся орлы,
А кровь, – кипучую как смоль, –
В больной истерзанной земле.
И пусть ружье они найдут
И саблю верную мою.
А коль увидят где врага, –
Что ж, – поприветствуют его
Свинцом
и сталью, следом, приласкают…
А, если же, мама, не сможешь
От горя ты выполнить это, –
Когда соберутся девицы
Перед крыльцом, на хоро, *)
И будут мои погодки,
Любовь моя, с нею – подружки, –
Ты выйди к ним, мама, все же,
И, с братьями вместе, послушай
Юнацкую песню мою. –
Узнаешь о том, как погиб я.
Какие слова промолвил –
Пред смертию, перед дружиной…
Я знаю, тебе будет тяжко
Все это веселие видеть.
А встретитесь взглядом с милой –
Вы обе печально вздохнете:
Два чудных разбитых сердца, –
Желанной моей и твое!
И слезы горючие капнут
На старую грудь и младую…
Все это пусть братья увидят,
А время придет – возмужают,
И будут, как я, – беззаветно
Любить
и врагов ненавидеть...

А если же, мама родная,
Вернусь я живой и здоровый,
Со знаменем нашим священным,
С друзьями моими лихими,
В завидной военной одежде,
Да с грозными львами на шапках,
На плечах – старинные ружья,
У пояса – сабельки-змеи… –
Могу лишь представить, что будет
Тут с вами:
С тобой и с любимой!
Бегите, цветы собирайте,
Нарвите плюща и герани,
Плетите венки, украшайте
Вы головы наши и ружья…
Вот вижу: идешь ты с букетом,
Прильнула ко мне и целуешь,
На лбу прочитав мою клятву:
Два слова – святых и заветных –
Достойная смерть и свобода!
Я тут же любовь пригрею,
И руку к груди прижму я,
Чтоб слышала голос сердца,
Отважного сердца юнака…
И плач заглушу поцелуем,
И высушу слезы губами.
А после… Прощай, моя мама,
И помни, любовь, обо мне!

… И тронулась с Богом дружина,
А путь ее страшен, но славен;
Я, может быть, юным погибну…
Но хватит вполне мне награды, –
Что скажет народ мой однажды:
«Он умер, бедняга. за правду,
За правду и за свободу»…