Биография. Предатель белого движения?

Участник Первой Мировой войны: начальник штаба 7-й и 8-й кавалерийских дивизий, 07.1914—01.1916. В штабе Кавказской армии, 04— 08.1916. Начальник штаба 2-й Кавказской кавалерийской дивизии Кавказского фронта, 08.1916—01.1917. Командир 1-го Черноморского полка Кубанского казачьего войска, 12.1916—07.1917. Генерал-квартирмейстер штаба Кавказского фронта, 07 — 11.1917. В заключении в Тифлисской тюрьме (Мцхетский замок) за участие (соучастие) в мятеже генерала Корнилова, 09—12.1917. В Белом движении появился только в декабре 1918, прибыл (12.1918) в штаб генерала Деникина в Екатеринодар. Командир 1-й конной дивизии и конной группы (две дивизии), 03.01—04.1919. Отличился в боях при захвате Георгиевска, а также весной 1919:

переправившись через заболоченные берега и водный рубеж реки Маныч восточное Бараниково. 1-я конная дивизия Шатилова'ударом по коннице Красной армии у станицы Великокняжеской сыграла решающую роль в разгроме 30-тысячной группы советских войск на Кубани. (В результате этой операции власть Советов была изгнана из региона Северного Кавказа, а lt-я Красная армия командарма Сорокина фактически полностью разгромлена. Смотри также Приложение, «Сорокин И.Л.»)

Командир 4-го конного корпуса, 04—06.1919. Проявил военный профессионализм в боях за Царицын, который 18.06.1918 был взят Кавказской армией генерала Врангеля. Начальник штаба Кавказской армии Врангеля, 20.06 — 13.12.1919. Начальник штаба Добровольческой армии генерала Врангеля, 13.12.1919-03.01.1920. Подав в отставку вместе с генералом Врангелем 08.02.1920 уволен из ВСЮР. Убыл в Константинополь. 18.03.1920 вместе с генералом Врангелем был вызван в Севастополь (Крым) на Военный совет по выбору нового Главнокомандующего ВСЮР по предложению генерала Деникина, признавшего разгром войск ВСЮР, несшего ответственность за это как Главнокомандующий. 22.03.1920 на Военном совете преемником генерала Деникина на пост Главнокомандующего ВСЮР был избран генерал Врангель. Генерал Шатилов был назначен помощником Главнокомандующего Вооруженными силами Юга России генерала Врангеля, 23.03 — 16.06.1920. Начальник штаба Русской армии генерала Врангеля в Крыму, 16.06-11.1920. В эмиграции с 11.1920: Турция, Франция. Умер 05.05.1962 в Аньери под Парижем.

(Здесь уместно привести некоторые «уточнения» и продолжение биографии генерала Шатилова, приведенные в книге Б.В. Прянишникова «Незримая паутина» и которые, хотя более и относятся к эмигрантскому периоду, но позволяют все же несколько переоценить историю и причины части военных неудач в то время, когда генерал Шатилов занимал пост начальника штаба в войсках генерал Врангеля. Фрагменты этой публикации представляют несомненный интерес и их просто невозможно не привести, хотя бы фрагментально. «Революция 1917 застала Шатилова на посту командира 1-го Черноморского казачьего полка. Летом того же года он был назначен генерал-квартирмейстером штаба Кавказского фронта, оставаясь в чине полковника. В декабре 1918 Шатилов прибыл в Екатеринодар в штаб Добровольческой армии А. И. Деникина. Он привез сведения штаба прежней Кавказской армии о сохраненной разведывательной сети на Кавказе. В это время на Северном Кавказе шла ожесточенная борьба Добровольческой армии с 11-й Красной армией (командующий Сорокин И. Л.), насчитывающей свыше 100 000 штыков и сабель. В жестоких боях Белая армия побеждала умением и исключительной доблестью. Наиболее выдающимся представителем этой армии, по мнению многих военных историков, являлся генерал барон Врангель. Многие ценили его как выдающегося стратега, человека большого ума, исключительной энергии, несокрушимой воли, блестящего кавалерийского офицера. Благодаря ему в борьбе за Северный Кавказ свершился решительный перелом после разгрома красных под Ставрополем».

Здесь необходимо сделать отступление и теперь уже привести еще несколько цитат по характеристике генерала Шатилова, из книги П. С. Махрова «В Белой армии генерала Деникина». Генерал Махров определенное время занимал пост начальника штаба ВСЮР у генерала Деникина и затем — у генерала Врангеля (смотри «Махров П.С.»). Вот что пишет генерал Махров: «На фронте 8-й армии (Первой Мировой войны), где я его знал, он (Шатилов) обнаружил свою ловкость в получении наград. Шатилову удалось, "отправившись на русско-японскую войну", вместо фронта "устроиться" в конвойную сотню Главнокомандующего Русской армией в Маньчжурии генерала Линеви-ча, в которой и не участвуя в боях ухитрился получить все боевые награды, в том числе и Георгиевский офицерский крест. Возникает вопрос, как начальник штаба 8-й армии в Великую войну мог представить его (вторично) к награждению Георгиевским офицерским крестом, которым он уже был награжден в русско-японскую войну? Шатилов надеялся, что это представление получит ход и что ему заменят эту награду какой-либо другой по Высшему повелению. Однако начальник штаба 8-й армии генерал Ломновский это представление отклонил, после чего Шатилов перевелся на Кавказский фронт. В Белую армию Шатилов приехал генералом, украшенным двумя Георгиевскими офицерскими крестами, что удивило всех генералов Генерального штаба. Уже в эмиграции генерал Деникин опубликовал статью "Чин и орден генерала Шатилова", где доказал его самозванство».

Вернемся вновь к Прянишникову: «Деникин отправил Шатилова в распоряжение Врангеля. Шатилов добрался (02.01.1919) до уездного села Петровского, где находился Врангель со своим штабом. Приезду Шатилова Врангель был очень рад, как старому приятелю по русско-японской войне и однокашнику по Николаевской академии Генштаба. Зная опыт и таланты Шатилова, Врангель поручил ему командование конной группой из частей двух дивизий. 7 января 1919 г. он взял Георгиевск, через несколько дней разгромил Минеральноводскую группу красных и освободил от красных Терскую область и Дагестан. Весной 1919 г. у белых на фронте создалось критическое положение. Крупные силы 10-й армии красных выдвинулись на линию реки Маныч и, охватив правый фланг Донской армии, угрожали ей полным окружением. Освободившиеся после побед на Северном Кавказе дивизии Добровольческой армии генерал Деникин двинул на помощь изнемогавшим донцам.

Большую часть конницы Деникин объединил в руках Врангеля. Под его началом оказалась и 1-я конная дивизия Шатилова. Манычская операция закончилась разгромом 30-тысячной группы красных. В эти дни особенно отличился Шатилов, переправившийся со своей дивизией через болотистый Маныч восточное села Бараниково и нанесший решительный удар по красным у Великокняжеской. Деникин поздравил Шатилова, произвел его в чин генерал-лейтенанта и назначил командиром 4-го конного корпуса. Остатки разбитых красных в панике бежали. Заново сформированная Кавказская армия под командованием Врангеля в составе четырех конных корпусов и одной пехотной дивизии безостановочно преследовала убегавшие остатки 10-й красной армии и конного корпуса Думенко. После трехнедельного преследования по безводным солончакам калмыцкой степи армия Врангеля подошла к Царицыну. Лишь после жестоких боев Царицын был взят (18.06.1919). В этих трудных боях Шатилов показал себя прекрасным кавалерийским начальником, храбрым и инициативным. Шатилов стал начальником штаба Кавказской армии (20.06.1919), сменив генерала Юзефо-вича. Осенью 1919 г. военное счастье изменило белым. Когда обозначился крах "похода на Москву" и Деникин осознал всю серьезность положения на фронте, он назначил (02.12.1919) Врангеля командовать отступавшей от Орла Добровольческой армией. Но было уже поздно. Остатки армии отступали, резервов не было. Между Врангелем и Деникиным углубился разлад. Врангель и Шатилов подали прошение об отставке и, по желанию Деникина, покинули Россию. На английском корабле они прибыли в Константинополь. В марте 1920 г., после кошмарной эвакуации остатков армии из Новороссийска, Деникин решил уйти с поста Главнокомандующего ВСЮР. На 21 марта 1920 г. он назначил заседание Военного совета в Севастополе для выбора себе преемника. Были приглашены и генералы, не занимавшие командных постов. Из Константинополя был вызван Врангель. Об отчаянном положении укрывшихся в Крыму остатков Белой армии Врангель знал хорошо. От британского Верховного комиссара в Константинополе адмирала де'Робека он узнал об адресованной Деникину ноте, извещавшей о прекращении помощи Великобритании белым армиям. Де'Робек сообщил также о телеграмме из Феодосии от начальника британской миссии на Юге России генерала Хольмана о решении Деникина сложить с себя звание Главнокомандующего. "Если Вам угодно будет отправиться в Крым, — сказал де'Робек, — я готов предоставить в Ваше распоряжение судно. Я знаю положение в Крыму и не сомневаюсь, что Совет, который решил собрать генерал Деникин для указания ему преемника, остановит свой выбор на Вас. Знаю, как тяжело положение армии, и не знаю, возможно ли ее еще спасти". — "Благодарю Вас, — отвечал Врангель. — Если у меня могли быть еще сомнения, то после того, как я узнал содержание ноты, у меня их более не может быть. Армия в безвыходном положении. Если выбор моих старых соратников падет на меня, я не имею права от него уклоняться". Узнав о решении Врангеля, Шатилов ужаснулся: "Ты знаешь, что дальнейшая борьба невозможна. Армия или погибнет, или вынуждена будет капитулировать, и ты покроешь себя позором. Ведь у тебя ничего, кроме незапятнанного имени, не осталось. Ехать теперь — это безумие!"

Заклинания Шатилова не помогли. Утром 22 марта 1920 предоставленный Врангелю броненосец "Император Индии" бросил якорь на рейде Севастополя. Вместе с Врангелем прибыл и Шатилов, не приглашавшийся генералом Деникиным на Совет. Собравшийся под председательством генерала от кавалерии А. М. Драгомирова Военный совет единодушно отказался от выборов и предложил Деникину самому назначить преемника. На частном совещании генералы в необязательном для Деникина порядке назвали Врангеля. Деникин подписал приказ о назначении Врангеля главнокомандующим ВСЮР (22.03.1920). Врангель назначил Шатилова (24.03.1920) своим помощником. После отъезда генерала Махрова 16.06.1920 Шатилов стал его преемником на посту начальника штаба Русской армии (так стали именовать вооруженные силы юга России с И мая 1920 г.), во главе которой стоял генерал Врангель. Возрожденная волей Врангеля Русская армия творила чудеса. Вырвавшись из тесного Крыма на просторы Северной Таврии, она одерживала одну победу за другой. В тихий ясный июльский вечер Врангель и Шатилов сидели на террасе Севастопольского дворца. Впервые после приезда в Крым между ними завязалась откровенная беседа. "Да, мы сами не отдаем себе отчета в том чуде, которого мы свидетели и участники, — задумчиво сказал Шатилов. — Ведь всего три месяца тому назад мы прибыли сюда. Ты считал, что твой долг ехать к армии, я — что мой долг не оставлять тебя в эти дни. Не знаю, верил ли ты в возможность успеха. Что касается меня, то я считал дело проигранным окончательно. С тех пор прошло три месяца". — "Да, огромная работа сделана за это время, и сделана недаром. Что бы ни случилось в дальнейшем, честь национального знамени, поверженного в прах в Новороссийске, восстановлена. И героическая борьба, если ей суждено закончиться, закончится красиво". — "Нет, — продолжал Шатилов, — о конце борьбы речи теперь быть не может. Насколько три месяца тому назад я был уверен, что борьба проиграна, настолько теперь я уверен в успехе. Армия воскресла, она мала числом, но дух ее никогда не был так силен. В исходе кубанской операции я не сомневаюсь, там на Кубани и Дону армия возрастет численно". Задуманная Врангелем десантная операция на Кубани открыла перспективы освобождения казачьих областей и воссоздания широкого фронта борьбы. Вместе с провозглашенным (25.05.1920) Законом о передаче земли трудящимся крестьянам высадка на Кубани грозила подрывом основ коммунистического строя. Лихой кубанский кавалерийский генерал Улагай, под начальством Врангеля принимавший участие в штурме Царицына, был назначен командующим десантного отряда. Занятый государственными делами и руководством войск в Северной Таврии, Врангель поручил Шатилову общее руководство проведением этой важнейшей стратегической операции. Казалось бы, обычно инициативный и энергичный, Шатилов должен был вложить душу и тело в эту операцию. Но не тут-то было. Удачно высадившийся пятитысячный отряд вначале действовал быстро и энергично. К отряду присоединялись казаки-повстанцы, численность его росла, несмотря на потери в непрерывных боях. Затем отряд стал топтаться на месте, упустил драгоценное время и дал красным возможность сосредоточить превосходящие силы. Начальником штаба Улагая, по рекомендации Шатилова, был назначен генерал Д.П. Драценко. В ходе операции между Улагаем и Драценко возникли недоразумения, осложнившие и без того трудную обстановку. Упустив возможность победы, десант был разбит и вынужден вернуться в Крым. Горько сетовал Врангель на себя за то, что, понадеявшись на Шатилова, он мало вникал в выполнение поставленной десанту задачи. Ранней осенью 1920 г. Польша заключила перемирие с правительством Ленина. Армия Врангеля осталась в трагическом одиночестве. Сопротивляться вчетверо превосходящему в силах противнику было невозможно. Тем не менее армия Врангеля продолжала творить чудеса, отбиваясь от наступавших красных. Исход неравной борьбы уже легко было предвидеть. По приказу Врангеля командующий Черноморским флотом вице-адмирал Кедров, генералы Шатилов, Стогов и Скалон разработали план эвакуации войск и всех желающих выехать из Крыма за границу. В Крыму

Лучшие дня

Георгий Ярцев. Биография Посетило:11258

Михаил Трухин. Биография Посетило:8672

Веселый герой с печальным взглядом Посетило:6680

Шатилов был лишь пассивным исполнителем предначертаний Врангеля, за все семь месяцев отчаянной борьбы у "последней черты".

Интересно и продолжение "биографии" Шатилова. Бросив все силы на разложение достаточно сплоченных остатков Белой гвардии, попавших теперь в эмиграцию, ВЧК-ГПУ-НКВД, несомненно, добилось ошеломляющих успехов. Достаточно сказать, что даже известные, прославившиеся своими подвигами генералы Белой гвардии в конце концов либо "добровольно" возвратились в Россию, либо их похитили и уничтожили, либо они просто продались большевикам сначала как "агенты влияния"», а позже — как обычные агенты НКВД.

Начиная с 1920-х ручейки, а затем потоки белых потекли в лапы поджидавших их агентов из органов ВЧК-ГПУ-НКВД. Генералы Доставалов, Секретев, Слащев, Кутепов, Миллер, Шатилов, Абрамов, Скоблин, Савинков и другие — это лишь пена на гребне бурного потока «переориентации» с 1921 по 1945. Артисты — Мировые звезды — Плевицкая и более «мелкие звездочки» — заменили духовые оркестры впереди этого потока. Дочь Гучкова (одного из тех, кто принудил Николая II отречься от престола, не имея официальных полномочий на эту акцию, и подготовил ковровую дорожку для захвата власти большевиками), Вера Гучкова, муж Марины Цветаевой — Сергей Эфрон — и подобные им также пристроились «в кильватер» строя указанных генералов. Однако даже Артузовы, Якушевы, Слуцкие, Шпигельгляссы, Трилиссеры, Эйтингоны, Трепперы, Радо, Меркадеры, и прочая, прочая, прочая, — надо полагать, блекнут перед малоизвестным агентом первой половины XX века. Его звали графом Алексеем Алексеевичем Игнатьевым — царского агента, то есть военного атташе России во Франции, а затем (в той же должности) на службе СССР. До 1937 (с 1906 по 1937) «граф» Игнатьев продолжал плести шпионскую сеть во Франции, завербовав в нее первых «пациентов» еще в 1906 году. Именно сеть шпионов (и французов, и русских, проживавших в Париже, а также всех других им подобных), завербованных Игнатьевым и переданных им «по списку» после 1917 органам ВЧК-ГПУ-НКВД, позволила столь легко и просто орудовать последним во Франции. Кроме того, сама судьба связала Россию и Францию дружескими историческими узами, и во Франции проживала самая большая «диаспора» высокопоставленных и именитых русских, которые всегда, оставаясь истинными патриотами, готовы были служить своей родине, даже без тридцати сребреников. Судьбе было угодно и то, чтобы генералы Белой гвардии (почти всегда с именем), осевшие после Гражданской войны за границей, оказались во Франции. Что стоило Игнатьеву (конечно, не самому лично, а кому-то из его агентов-французов, да еще и с известным именем), поиграв на чувствах патриотизма и сказках о всепрощении «старых грехов» большевиками (благородными слугами народа СССР), склонить того или другого к сотрудничеству с «законными» теперь властями Советского Союза. Больше того, как пишет в своих «Воспоминаниях» Александр Вертинский, право на возвращение надо «оправдать и заслужить». Вот они и «оправдывали», «заслуживали». Ну а такую как Плевицкую-Дежку — «мужицкую певицу», «из пролетариев» — заставить служить НКВД вообще не представляло труда. А Плевицкая затащила в эти сети и своего мужа, когда-то прославившегося генерала корниловской дивизии Белой Гвардии — Скобли-на. Генералы Шатилов, Скоблин, Абрамов, Кусонский — лишь несколько звеньев цепи успехов супершпиона графа Игнатьева, генерал-лейтенанта Красной армии (и генерал-майора царской Русской армии).

Возвращаясь к Шатилову, следует отметить также следующее. Врангель, руководствуясь высшими чувствами долга и желая хоть как-то сохранить единство, дружбу, взаимопомощь всех воинов Белой гвардии, оставшихся «вне родины», создал 01.09.1924 РОВС — Русский Общевоинский Союз. С 1928 г. РОВС возглавлял генерал Кутепов, который был похищен 24.04.1930 агентами НКВД из Парижа и погиб на пути в СССР. Такая же судьба ожидала 22.09.1937 и нового председателя РОВС, преемника Кутепова,— генерала Миллера. Этому акту способствовала созданная новая структура объединения бывших воинов Белой гвардии — «Национальный союз нового поколения» (НСНП), действующая параллельно РОВС. Во главе этой оппозиционной РОВС организации, делавшей ставку на молодежь (клевеща на «стариков» — поколение которых, жертвуя собственной жизнью, с оружием в руках поднялось на неравную борьбу за Православную Русь), оказались Шатилов и верные, солидарные с ним его приближенные, включая и несколько старых генералов (как, например, генерал Абрамов), которые, что позже стало очевидным, мягко говоря, «сотрудничали» с НКВД. Больше того, фактически они действовали по планам и указаниям Кремля. Вот как это описано Прянишниковым. «Выброшенную на свалку истории "белогвардейщину" неустанно и на все лады поносила советская печать, выливая на нее потоки презрения, грубых издевательств, насмешек и лютой ненависти. "Черным бароном" прозвала она ненавистного ей генерала П. Н. Врангеля. Воинов Белой гвардии называла

убийцами, насильниками, грабителями. Но одного презрения и ненависти к белым вождям и воинам было недостаточно. Нужно было добить, разложить, покорить несломленную поражением сорокатысячную организацию белых. Тщательно ОГПУ и НКВД анализировали положение РОВСа, до мелочей изучая его деятелей и выискивая слабые места и полезных для себя людей. Ничем не брезговали ради достижения целей. Член редакционной коллегии газеты "Правда" Михаил Кольцов ранней осенью 1932 г. писал: "Генерал Шатилов, прекрасно подготовленный, с большим военным опытом, великолепно разбирающийся в обстановке, отличается к тому же выдающейся храбростью и большой инициативой". Заведомая ложь о Шатилове Кольцова не смущала. А тут, по словам Кольцова, Шатилову приходится терзаться бессильными судорогами честолюбия в обществе выживших из ума старичков, таких, как Миллер. Открытые писания Кольцова и секретные письма Зак-режевского (агента НКВД и видного деятеля "из молодых" НСНП) во Франции сомкнулись и били в одну и ту же точку. Их ядовитые стрелы были нацелены в генерала Миллера. Шатилов все больше и энергичнее развивал свою политическую деятельность, стремясь занять первое место в среде национальной русской эмиграции. Тем временем некоторые, наиболее прозорливые, давно заметили, мягко говоря, нечистую игру Шатилова, а также Скоблина, — они просто не могли поверить, что Шатилов — обычный агент НКВД». Вот вновь фрагмент из книги Прянишникова — разговор полковника Федосеенко с однополчанином корниловского полка подполковником Магденко 20.02.1932: «Но это не все, — продолжал Магденко. — Вот еще что, Борис. Ты Скоблина хорошо знаешь?» — «Скоблина? Николая Владимировича? Ну, слава богу, конечно». — «Ну так вот, — произнес Магденко многозначительно. — Понял? Будь осторожен! Он уже давно у них». От случая к случаю в Париже выходила газета «Единый фронт», редактируемая старшим лейтенантом Черноморского флота А. Н. Павловым. Узнав о начавшемся возвышении Шатилова, Павлов отправил 30.09.1932 генералу Миллеру письмо. Копии письма он послал генералам Деникину, Богаевскому, Неведовскому и адмиралу Русину. В резких выражениях Павлов обвинял Шатилова в предательском руководстве войсками во время апрельских десантных операций из Крыма в Северную Таврию. Павлов утверждал, что Шатилов отправил из Севастополя капитана Зерена с полномочиями за своей подписью для переговоров с Троцким об условиях сдачи армии в Крыму. По его словам, Зерен был переправлен из Керчи на советскую сторону и вернулся в Крым с красными победителями, учинившими под водительством Белы Куна «Варфоломеевскую ночь» оставшимся белым офицерам. Угрожая опубликовать в печати эти сведения, Павлов настоятельно предлагал генералу Миллеру запретить Шатилову выступать от имени РОВС, выгнать его из рядов РОВС и заняться проверкой его деятельности. Строки письма Павлова (требовавшего от генерала Миллера в 48-часовой срок ответа) — тяжкие обвинения против ближайших соратников Врангеля, и сомнения в справедливости этих обвинений побудили Миллера оставить это письмо без ответа. (Связи генерала Шатилова с советской разведкой через капитана Зерена подтверждаются недавно изданным Институтом истории Министерства обороны и Федеральной Службамой Безопасности и Внешней Разведкой Российской Федерации, двухтомником «Русская Военная Эмиграция»; издательство «Гея», Москва, 1998).

Между тем Шатилов продолжал свою открытую деятельность как начальник 1-го отдела РОВС и тайную по своей «Внутренней линии» — НСНП. 24 октября 1933 генерал Неводовский Н.Д. послал Е.К.Миллеру рапорт о своем выходе из РОВС из-за постоянных недоброжелательных действий Шатилова. По словам Неводовского, свои действия Шатилов покрывал авторитетом Е.К. Миллера и выразил сомнения в законности производства Шатилова в чин генерал-майора и в праве ношения им высокой награды — ордена Св. Георгия 3-й степени. Копию своего письма Неводовский послал газете «Последние новости», которая охотно опубликовала его 26.10.1933. Разразился новый скандал. Наконец председатель Союза кавалеров ордена Св. Великомученика и Победоносца Георгия генерал от кавалерии фон Кауфман-Туркестанский разъяснил письмом в редакцию «Возрождение» статью 25-го статута: «Удостоенный Думою к получению ордена Св. Георгия 3-й степени награждается оным не иначе как с Высочайшего утверждения». Но монарха больше не было, иной верховной власти тоже. Шатилов был представлен к награде за отличие в боях у Битлиса. Награда, естественно, не была утверждена. Но честолюбивый карьерист выдавал ее как утвержденную. Спорным остался и вопрос о его производстве в генерал-майоры в дни развала Кавказской армии.

Все большим туманом окутывалась личность Шатилова. Действительно, в декабре 1917 Шатилов был освобожден из Тифлисской тюрьмы, куда был заключен в сентябре 1917 г. за поддержку мятежа Корнилова. Но в марте 1918 Кавказская армия фактически прекратила свое существование. Больше того, начальник штаба Кавказской армии генерал-лейтенант Болховитинов Л.М., непосредственный начальник Шатилова, уже с марта 1918 г. был мобилизован большевиками и получил пост начальника штаба Кубанской армии Кубанской Советской Социалистической Республики. А где был тогда, в 1918 г., Шатилов? Так или иначе, Миллер, не отдав приказа о проверке прошлого Шатилова, был жестоко наказан судьбой, когда его похитили советские агенты при участии Скоблина и Плевицкой (а возможно, и Шатилова). Похищенный 22 сентября 1937 в Париже генерал Миллер после годичных допросов и заключения на Лубянке 11.05.1939 был расстрелян и сожжен в крематории (как об этом недавно поведал Дмитрий Волкогонов, ссылаясь на «дело Миллера» из архивов НКВД-КГБ). Роль Шатилова в деле похищения генерала Миллера косвенно высвечивалась на процессе Плевицкой, но все же доказать его явную связь с красными не удалось — такие дела часто остаются исчезнувшими навсегда, канув в Лету.

Оккупировав Францию в 1940—1943 гг., в ряде городов немцы арестовали членов РОВС, причастных к «Внутренней линии» (Национальный союз нового поколения). Среди арестованных оказались генерал Шатилов и полковник Киреев, после бегства Скоблина поставленный во главе объединения корниловцев. Под арестом и следствием Шатилов пробыл десять месяцев. Умный и предусмотрительный Шатилов под документами «Внутренней линии» своей подписи не ставил. Утверждал, что к основанной (якобы?) генералом Кутеповым «Внутренней линии» имел отношение только как начальник 1-го отдела РОВС. Все остальное свалил на других, благо, они были далеко и не всегда в досягаемости гестапо. Некоторые генералы РОВС хлопотали об освобождении Шатилова. Гестапо не до конца разобралось в сложных делах «Внутренней линии» и отпустило

Шатилова на свободу. И, как писала журналист Видокк в парижской газете «О Пилори», Шатилов был «отмыт от каких-либо подозрений». Разоблаченный в октябре 1937 г. и «отмытый» летом 1942 г., он долгое время держался в тени. Но мало-помалу, вместе с уходом вдаль дел минувших, в послевоенные годы вернул себе положение в русской диаспоре Парижа. Глава РОВС и особенно генерал фон Лампе, который в 1919 г. был генерал-квартирмейстером в штабе генерала Шатилова — штаба Кавказской армии Врангеля, всячески способствовали его реабилитации. Отведенному генералом Миллером от дел РОВС Шатилову они преподнесли звание почетного члена РОВС. Умер Шатилов от рака крови 5 мая 1962.

После его смерти полемика «по делу Шатилова» не прекратилась. В одной из книг, посвященных этому, были поставлены и вопросы генералу фон Лампе (тогдашнему председателю РОВС в ранге генерала). Однако, как пишет все тот же Прянишников: «Ответом было гробовое молчание. Фон Лампе умер в Париже 28 мая 1967 г. Известные ему тайны "Внутренней линии" он унес в могилу». (Смотри также «Врангель» и «Скоблин»). К сожалению, и руководители Белой гвардии, оставаясь беспредельно отважными, получив в боях до семи ранений (как, например, генерал Слащев и другие), были только людьми. И в каждом, естественно, соседствовали рядом и бог, и дьявол. Все дело в том, кто из них управлял судьбой в данном конкретном случае и в конретный момент времени. В какой-то миг появлялись сомнения: «А стоит моя жизнь того, что сейчас является лишь воображаемым образом, мечтой, миражем, за которые так беззаветно отдают свои жизни самые лучшие представители россиян?» Это особенно сказывалось в период, когда они — эти герои — остались без родины, никому не нужные, всячески обливаемые грязью советскими борзописцами. Многие, очень многие, оказавшись на чужбине, попали к тому же в цепкие лапы нищеты. Граф Игнатьев и НКВД точно знали положение каждого. И более того, знали те их центры души, в которые нет-нет да и пытался заглянуть дьявол. Так получилось и с Шатиловым, Скоблимым, Драценко, Слащевым, Абрамовым, Секрете-вым и многими другими генералами, полковниками и просто солдатами. Некоторые из них влачили свое существование за счет политых кровью тридцати сребреников, полученных из тех самых рук, которые позже за ненадобностью и уничтожили берущих эту наживку. Ни один из генералов, перешедших к большевикам, так и не получил от них индульгенции на жизнь: все они были уничтожены (Сла-щев, Секретов, Достовалов и другие) или «легитимно» казнены, как, например, Краснов, Шкуро и другие, или тайно убиты, как это произошло с Покровским, либо сгинули в ГУЛАГе.

Чтобы окончательно понять, куда и в чьи сети попал Шатилов — один из высших (бывших) офицеров в Белой гвардии, достаточно отметить, что он в некоторой степени повинен в смерти (казни) группы православных священников, которые помогли его жене (графине Зарнекау) в 1926 вырваться из большевистской России на Запад. Именно Шатилов так низко пал (или его кто-то заставил), что вместо благодарности за такую помощь его жене он без всякого смущения и какого-либо угрызения совести подробно обрисовал путь побега своей супруги из России и подробно рассказал о роли каждого из священников, организовавших этот побег. ОГПУ-НКВД с большим рвением и радостью использовали эту информацию для своих очередных возвышений по ступенькам лестницы карьеры.

Лучшие недели

Зоя Зарубина — человек-легенда Посетило:24655

«Король русского шансона» Посетило:17910

В плену иллюзий Посетило:31076