Мы, реакционеры, доставляем дуракам удовольствие чувствовать себя смелыми мыслителями авангарда.

Писатель-реакционер должен смириться с умеренной известностью, поскольку он не может снисходить до дураков.

Быть реакционером означает понимать, что человек - это проблема, которая не имеет человеческого решения.

Реакционер надеется не на возвращение назад, а на изменение курса. Прошлое, которым он восхищается, - это не его цель, а один из примеров его мечты.

У сегодняшнего реакционера есть удовольствие, которое было неведомо вчерашнему: он видит, что финал современных программ не только провален, но и жалок.

В отличие от остальных реакционер не ждёт, пока катастрофа произойдёт, чтобы питать к ней отвращение.

Мы, реакционеры, неудачники: левые крадут у нас идеи, а правые - словарь.

Самый убеждённый реакционер - это раскаявшийся революционер, то есть тот, кто понял реальность проблем и обнаружил ложность решений.

Левак называет правыми тех людей, которые находятся всего лишь справа от него. Реакционер от левых не справа, он напротив них.

Трудно объяснить Бёрка без климата Руссо или Платона без орфического климата.

Орфики и Руссо занимают в истории похожее место. Хотя, с одной стороны, оба дали импульс демократическому движению и гностической религиозности, с другой стороны, оба способствовали и религиозному чув

Подлинный реакционер не отталкивается от реакционных политических идей. Иногда он приходит к ним.

Обвинять реакционера в том, что он не понимает, проще, чем возразить ему.

Реакционные идеи просто закатываются, как закатывается солнце.

Читатели писателя-реакционера никогда не знают, положено с энтузиазмом аплодировать ему или с яростью бить ногами.

Реакционное мышление врывается в историю как предостерегающий крик конкретной свободы, как судорога тревоги перед неограниченным деспотизмом, к которому приходит тот, кто опьяняется абстрактной свобод

У реакционера есть не только обоняние, чтобы обонять абсурд, но и вкус, чтобы смаковать его.

Все мы, и марксисты, и реакционеры, будем жить с равным неудобством в обществе будущего, но марксисты будут смотреть глазами ошеломлённого отца, а мы - с иронией постороннего.

То, что говорит реакционер, никого не интересует. Ни когда он это говорит, потому что это кажется абсурдным, ни через несколько лет, потому что это кажется очевидным.

Реакционер пишет не для того, чтобы убедить. Он просто передаёт своим будущим сообщникам досье священной тяжбы.

Реакционер - хранитель любого наследия. Даже наследия революционера.

Правые и левые подписали против реакционера секретный договор о бессрочной агрессии.

Девятнадцатый век был несчастливым, поскольку реакционеру довелось жить в самом солнцестоянии дурацких надежд. Сегодня, наоборот, нас утешает зрелище их катастрофических сумерек.

Реакционер удовлетворяется тем, что иронически смотрит на прогрессиста.

Прогрессист смотрит на прошлое с иронической усмешкой.

Единственный врач - Бог.

Реакционер - простой диагност. Он даёт определения болезни и здоровья.

Энтузиазм прогрессиста, аргументы демократа, доказательства материалиста - всё это является вкусной и питательной пищей реакционера.

Реакционеры набираются из первых рядов зрителей революции.