Ваш бог мертв, и только невежды плачут. И если вы утверждаете, что ад есть, то мы встретимся там!

Творчество — вот великое спасение от страданий и облегчение жизни. Но чтобы появился творец, нужно само страдание и много преображения.

Человек – это нечто, что следует превзойти.

Слова — это акустические знаки для понятий; понятия же являются более или менее определенными образными знаками для часто повторяющихся и связанных ощущений, для групп ощущений. Чтобы понять друг дру

Человек отучается от высокомерия, когда знает, что всегда находится среди достойных людей; одиночество способствует самонадеянности. Молодые люди высокомерны, потому что они всегда общаются со своими

никто так страстно не говорит о своих правах, как тот, кто в глубине души сомневается, есть ли у него

Греки с их действительно здоровой культурой раз и навсегда оправдали философию тем, что занялись ею, и занялись ею полнее всех других народов.

Как бы ни был скромен человек в своем требовании интеллектуальной чистоты, при соприкосновении с Новым Заветом невольно чувствуешь своего рода невыразимое смущение: за безудержную дерзость, с которой

Ни один художник не станет терпеть мир таким, какой он есть.

Если имеешь врага, не воздавай ему добром на зло, ибо это пристыдит его. Лучше докажи, что он сделал тебе что-то хорошее.

Счастье — это ощущение, что сила увеличивается, сопротивление преодолевается.

Те, у кого очень громкие голоса в горле, почти неспособны мыслить тонкими мыслями.

Что такое оригинальность? Видеть то, что еще не имеет имени, что еще невозможно обозначить, хотя оно и смотрит в лицо. Как это обычно бывает с людьми, именно имя вещи делает ее в первую очередь воспр

Острый и кроткий, тупой и острый, знакомый и чужой, грязный и чистый, где видится и дурак, и мудрый: Все это я, когда-либо был, - во мне голубь, змей и свинья слетаются!

Умеренность считает себя красивой; оно не осознает, что в глазах неумеренных оно кажется черным и трезвым и, следовательно, уродливым.

Обычный человек так же отважен и неуязвим, как и герой, когда он не сознает никакой опасности, когда у него нет глаз, чтобы ее увидеть. И наоборот, единственное уязвимое место героя находится на спин

У хороших писателей есть две общие черты: они предпочитают, чтобы их понимали, а не восхищались ими; и они не пишут для знающих и сверхпроницательных читателей.

Затоптанный червь сворачивается. Это свидетельствует о его осторожности. Таким образом, снижается вероятность того, что на него снова наткнутся. На языке морали: Смирение.

A vocation makes us unthinking; that is its greatest blessing. For it is a bulwark behind which we are permitted to withdraw whencommonplace doubts and cares assail us.

В каждой аскетической морали человек почитает часть себя как Бога, а для этого ему необходимо обесчестить другую часть.

Вокруг героя все оборачивается трагедией, вокруг полубога — сатира-пьеса, а вокруг Бога — что? может "мир"?

Бог на кресте — это проклятие жизни, указатель на поиск искупления жизни; Разрубленный на куски Дионис – это обещание жизни: она будет вечно возрождаться и вновь возвращаться из погибели.

Надо никогда не щадить себя, надо приобрести твердость как привычку быть веселым и бодрым среди одних только суровых истин.

В то время как всякая благородная мораль развивается из торжествующего утверждения самой себя, рабская мораль с самого начала говорит Нет тому, что «вне», что «иное», что «не в себе»; и это Нет есть

Я научился ходить: с тех пор я бегу. Я научился летать: с тех пор меня не нужно толкать, чтобы двигаться. То я шустрый, то летаю, то вижу себя под собой, то бог во мне пляшет.

Вместе с тем было признано, что история моральных оценок есть в то же время история ошибки, ошибки ответственности, основанной на ошибке свободы воли.

Глупо мое счастье, и глупости оно наговорит: оно еще слишком молодо — так потерпите же его!

Физиологи должны подумать, прежде чем относить инстинкт самосохранения к основным инстинктам органического существа. Живое стремится прежде всего разрядить свою силу — сама жизнь есть воля к власти;

Существенное дело «на небе и на земле» состоит в том, чтобы было долгое послушание в одном и том же направлении; таким образом получается и всегда приводило в конце концов к чему-то, ради чего стоило