Я обходила стороной углы парапетов,
Стоящих над моими неотвратимостью и неукротимостью,
Раздаривала направо и налево ночи,
Приподнимала запястья
Над стойками баров, блестящими от бесчисленных луж,
От печалей, лишенных приливов и отливов,
От лжи, которую переступала,
От топких болот обещаний.
Нет, я больше этого не хочу,
Пусть только исчезнет горький привкус пережитого,
И я отвыкну от лживых уловок.

И чтобы вы одурманили мои жаждущие вены,
Я протягиваю свою рубашку, спускаю штаны,
И совершенно раздетая наполняю зимним холодом
Это безумное желание,
Заставляя замереть мою дрожь.

Я цеплялась за погасшие маяки,
На моём теле, покрытом кожей отчаяния, остались следы
Чернил иллюзий, чернил ваших поцелуев,
Высохших в колее моей сути,
Бесконечные бегства,
Дурные пристанища,
Молитвы и наставления — нет, я больше этого не хочу.
Я исповедуюсь кружке пива,
Признаюсь во всём этом раздрае.
На этом празднике жизни я сознаюсь,
Что потеряла свой рай.

И чтобы вы одурманили мои жаждущие вены,
Я протягиваю свою рубашку, спускаю штаны,
И совершенно раздетая наполняю зимним холодом
Это безумное желание,
Заставляя замереть мою дрожь.

Я так долго обманывала ангела своей свободы,
Своей неотвратимости и неукротимости,
Что уголки неба, которые несут любовь к ближнему,
Прочли в моём взгляде то, что заря неотвратима.
Остатки моих слёз, моё надорванное сердце,
Прерывающееся дыхание — нет, я больше этого не хочу.
Я растворяю провалы в памяти, возрождаюсь в тишине
И прижимаю к себе святых на брелоке с ключами.

И чтобы вы одурманили мои жаждущие вены,
Я протягиваю свою рубашку, спускаю штаны,
И совершенно раздетая наполняю зимним холодом
Это безумное желание,
Заставляя замереть мою дрожь.

И чтобы вы одурманили мои жаждущие вены,
Я отдаю свою рубашку, опьянённая свободой,
Покидаю зиму, оставляю
Это безумное желание,
Заставляя замереть мою дрожь.