От суеты два шага до тоски,

И, видит Бог, я выдержать не смог,

И сам себя сослал на Соловки

На небольшой, но ощутимый срок.



Вдаль уплывал архангельский причал,

И ночь была, как белый день, бела,

А я скиты себе воображал

И даже слышал их колокола.



Но утро было выше всяки грез,

И весь корабль смотрел, открывши рты,

Как монастырь неумолимо рос,

Как город Китеж, - прямо из воды.



И в этот самый миг я понял вдруг,

Что можно брать любые рубежи,

Но вечным остается дело рук,

Лишь только если верой одержим.



Пять дней средь елей, камня и воды,

Ничем не скован, не обременен,

Ходил, и всюду находил следы

Двух ипостасей века, двух времен.



Вокруг башен пролегал глубокий ров,

Но ров уже не ров, а так - овраг,

И спорит сообразность куполов

С несообразным здесь: "шестой барак".



А в тыща тридцать сумрачном году,

Попав в сии священные места,

Какой-то зек соорудил звезду

На месте православного креста.



Как он забрался - знает только Бог:

Погнал ли страх, не подвела ль рука -

Но он залез, ему скостили срок,

А нам осталась память на века.



Да будет так. Пусть Соловки хранят

Студеный ветер тех недавних лет,

И в Божьем храме против Царских Врат

Пусть проступает надпись "лазарет".



Я слышал, реставраторы грозят

Весь этот остров превратить в музей.

Я вот боюсь, они не сообразят,

Какой из двух музеев нам важней,

Какой из двух музеев нам важней.