Извечно женское -- манок для простофили!
Вели -- любой из нас запрыгает, как шут!
Мы декорации и сцену оплатили --
Там примет плоть твою, как дар, бесстыжий плут.
Рогами нас венчай, свое презренье вылей
На евнухов, и пусть твоих капризов кнут
Нам спины обожжет! Высмеивай бессилье
Тех, у кого в душе надзор и сыск живут!
Что, непонятно, нет? И мне. Будь волоокой
Красоткой! Пошлы мы. И пьяны! Нас жестоко
Секи, владык и слуг, раздев рас догола!
Затем изысканно умри, пав на колени,
Как гладиаторы на цирковой арене --
Тебе, как им, не знать иного ремесла!
БЛУДНИЦЫ ИЗ ПРЕДМЕСТЬЯ,
И ОДНОГО ЛУИДОРА
Богачка -- двадцать лет ей было!
Со мною -- двадцать франков было.
Мы жили вместе той весной,
Наш кошелек, почти пустой,
Ночь-кредиторша разорила.
Луна монеткой золотой
Его протерла -- за луной
Из кошелька в дыру уплыло
Все то, что нам судьбою было:
Все двадцать весен -- до одной!
Все двадцать франков -- все, что было!
Дыру проделав за дырой,
Из ночи в ночь, вслед за луной,--
Все, что не стало нам судьбой!..
............................................
Потом еще не раз так было,
Она была -- как прежде было --
Всегда собой, всегда шальной:
Она себе не изменила
На баррикадах той весной!
..............................................
Потом -- охота под луной
На первых встречных, вновь, как было...
А после -- общая могила
С безлунной ночью даровой!
Он не писал стихов -- вот это был рифмач!
Мертвяк, он свет любил и ненавидел нюни.
Он был художником: оставил краски втуне.
Был зорок, как слепец: кто видит - тот незряч.
Мечтатель -- так мечтал он истово, что в раже,
Как бычьи пузыри, прокалывал миражи;
Так нараспашку жил, что вечно замкнут был.
Брюнетку обожал, но -- как герой романа --
Не видел, что она блондинка. Постоянно
Он ни минуты на любовь не находил.
Искатель -- в мире сем, трудящемся и грубом,
С высот своей души за бедным трудолюбом,
Устав от жалости, он наблюдал до слез.
Шахтер своих идей -- он в волосах копался
И прыщ откапывал в надежде, что попался
Ответ на каверзный вопрос.
Он говорил: 'Увы, бесплодна Муза! Дева
-- Дочь блуда, и любви, и праздности -- с трудом
В добропорядочное уместится чрево,
Осемененное отборнейшим отцом!
Мазилы-пачкуны! А вам всего дороже
Ее облапать и сорвать с нее белье,--
Тщета! Тщета!.. Но вот пришел рассвет. И что же?
Вы на посмешище выводите ее!
Как кошка тонущая, как в ловушке птица,
Она царапалась и била вас крылом,
А вы рвались пером гусиным поживиться
И клок волос урвать на кисточку притом!..'
Он говорил: 'Увы! О, Простота святая!
Художник и поэт -- живем, себя не зная!..
Крикун рисует, а слепец вовсю поет!
Поет крикун, в свою палитру ударяя,
Слепец рисует, из кларнета выдувая
Художество... Вот вам искусство!..'
О, пустая
Гордыня, чистота!.. Все, все Тщета пожрет!
Гляди-ка,-- ну и ну, что в небесах творится!
Огромный медный таз, а в нем жратва дымится,
Дежурные харчи бог-повар раздает:
В них пряностью -- любовь, приправой острой -- пот.
Толпой вокруг огня теснится всякий сброд,
И пьяницы спешат рассесться и напиться,
Тухлятина бурлит, притягивая лица
Замерзших мозгляков, чей близится черед.
Для всех ли этот пир, обильный, долгожданный,
Весь этот ржавый жир, летящий с неба манной?
Нет, мы всего одну бурду собачью ждем.
Над кем-то тишь и свет, но дождь и мрак над нами,
Наш черный котелок давно забыл про пламя.
И злобой мы полны, и желчью мы живем.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ В НОРД-ВЕСТ МИНОРЕ
Гнездо флибустьеров, привал
Корсаров! Ты спишь, как убитый,
Покуда грохочущий вал
Утюжит подвальные плиты.
Сопишь над волной ветровою,
В туманы уйдя с головою,
С ногами улегшись в прибой...
Усни -- и глядевшее косо
Три века на бриттов с утеса
Пиратское око прикрой.
Спи, дряхлое чрево страстей,--
Тебя не пьянит, как ни пей,
Прибоя соленое зелье,
Что золотом, кровью, огнем
Хмелило ночной твой содом.
Спи... Стихло былое веселье.
Высокая страсть и волна
Сгубили героев отпетых --
Нашлось твоим присным сполна
Харкоты во вражьих мушкетах!
Где флаги, что в небо рвались,
В лохмотья истершие высь?
Спишь, грезя минувшею славой,
Спишь в дюнах, под тучами... Впредь
Лишь ядрам недвижно чернеть
Вокруг колокольни дырявой...
Спи: вот твоя постель. Обедай: вот твой стол.
Кто спит, тот сыт. Трава сладка тебе, как манна.
Спи: будешь ты любим, как всякий, кто ушел,
Как та, что дальше всех, сильнее всех желанна.
Спи, скажут про тебя: он жизнь прожил, горя.
Он звезды оседлал! Он не страшился терний!..
И ангел потолка -- твой бред ежевечерний --
Уже спешит паук, на ниточке паря.
Он ткет тебе покров... Кто, поцелуй даря,
Тебя благословит?.. Не о таком ли даре
Посмертной участи ты грезил втихаря?
Тебе проломят нос кадилом, полным гари,--
Сладчайший аромат!.. для краснощекой хари
Пришедшего тушить огни пономаря.
Как здесь темно, дитя, ловец зарниц!
Ни дня, ни ночи... Темнота без края.
Лишь тени в глубине твоих глазниц
Опять проходят, клятвы повторяя.
Ты слышишь их шаги?.. Как пенье рая:
Стопы любви воздушней крыльев птиц...
Как здесь темно, дитя, ловец зарниц!
Ты слышишь их слова?.. О, мгла глухая!
Спи, невесомы тяготы гробниц.
Теперь уже не кинет, проклиная,
Дружок твой камнем в этих голубиц...
Как здесь темно, дитя, ловец зарниц!
Вперед, проворный брадобрей комет!
Твоими волосами станут травы,
Из глаза брызнут в ямы и канавы
Болотные огни -- твой тайный бред.
И незабудка, и кукушкин цвет
Нальются смехом губ твоих трухлявых:
Цветы могил ты выведешь на свет!
С тобой легко могильщикам, поэт.
Им гроб твой -- вроде маленькой забавы:
Футляр от скрипки, слабый отзвук славы...
Ты -- мертв? Глупцы мещане! Вот ответ:
Вперед, проворный брадобрей комет!
Как истинный поэт, стихов он не имел.
Мертвец, он день любил и презирал стенанья.
Художник, он забыл искусство рисованья:
Всё видеть — слепота. А видеть он умел.
Бесплодный фантазёр, в мечту он погружался,
Но форму ей придать отнюдь не собирался,
Чтоб не раскрыть себя, не обнажить свой тыл.
Романа персонаж, он был влюблён в брюнетку,
Которая была блондинкой — что нередко
Он видел, но молчал: он слишком занят был.
Здесь, где так тяжек труд, искатель неуёмный,
Он на трудяг взирал с высот души огромной,
И тех, кто хорошо трудился, он жалел.
Идеи рудокоп, свой лоб он скрёб и темя,
Чтоб обнаружить прыщ или помочь проблеме
Прийти в движение. Такой уж был удел.
Он говорил не раз: “Бесплодна ваша Муза,
Дочь проституции и праздности она.
В семейном чреве ей не продохнуть от груза
Производителя, чья взмылена спина.
О вы, кто портит всё! О каменщики мысли!
Вы, прикоснувшиеся к Музе невзначай,
Едва пришёл рассвет — и вы уже раскисли,
Но лжёте простакам, что дали ей на чай.
Она царапалась, как тонущая кошка,
Вы рвали крылья ей, чтоб только обладать
Пером обломанным или урвать немножко
Волос, которые могли бы кистью стать”.
Он говорил не раз: “О, детскость Океана!
Здесь ни поэтов, ни художников. Но странно,
Что кто-то рисовал и кто-то песни пел,
Пел и в палитру бил, как в кожу барабана,
И рисовал своей свирелью неустанно...
Искусство это?”
Он, под всхлипы урагана,
Своё тщеславие здесь утопить хотел.
Советских актёров часто ставят в пример как образец духовной силы, национальной гордости и внутренней красоты. Они стали символами эпохи, носителями культуры и нравственности. Но, как известно, за кул...
Актеры — люди творческие, но кто бы мог подумать, что некоторые из них скрывают прекрасный голос. В эпоху раннего Голливуда актеров с музыкальными способностями было немало — это считалось скорее норм...
Неузнаваемая Ким Кардашьян в объективе фотографа Маркуса Клинко, 2009 год. Памела Андерсон в самой первой съёмке для журнала «Playboy», 1990. На фото голливудская актриса Dorothy Lamour и шимпанзе Джи...
Расскажем, как сложилась судьба актеров, которые начинали сниматься еще в детстве.
Остаться на вершине в Голливуде удаётся не каждому, особенно если путь начался в детстве. Одни актёры теряются из-за...
Два года назад отечественное телевидение столкнулось с беспрецедентной кадровой тектоникой — целая группа ярких и узнаваемых ведущих стремительно исчезла с экранов федеральных каналов. Эти лица долгие...
Кира Найтли на страницах журнала к выходу фильма «Пиджак», 2005. Следы динозавра, раскопанные в русле реки Палакси. Техас. США. 1952г. Самая большая женщина рядом с самым маленьким мужчиной, 1922 год....
