В синема
буфета нема.
Есть колонны
греческих в виде колб.
Я, придя в синема,
не видал ни хрена,
потому что спереди сел жлоб.

Шел снег и бросал семена
вне синема.
А внутри синема
я считал имена
тех, кто въехал
затылком в лоб,-
два Петра
и один Фома...
Но вместе - четыре они ствола,
ибо четвертый незрим, покуда
его не предаст контролер-Иуда.

Как полагается, в синема
натянута простыня.
Там раньше показывали Жухрая
и Щукаря, но всегда нерезко.
И нынче сквозь девушек
из Шанхая
они проглядывают, как фреска.

У них есть дети.
Один - подкидыш,
его воспитал инкассатор Лейкин.
Другой,
говоривший слегка на идиш,
обрезан ножницами при склейке.

Что же касается
до меня,
то я не верую в синема.
Не в том ведь дело,
что мышь в золе
согреется, нежели в середине - я,
но рождаемость на нуле
в связи с отсутствием двухсерийных
фильмов.
Присевши на парапет,
я говорю ей: 'Нет'.
Дует сверху.
Как сталактит,
люстра, что не горит.
Горят две надписи: 'Вход' и 'Выход',
но то - ошибка, поскольку вброд
сюда добираются, недовыпив,
а уползут через черный ход.

Я бы сошел с ума
в том синема,
если бы не с тобой,
кума!

В небесах - синева,
но сегодня - нет.
Отмечен не ангелом, но снежком,
как ель,
расчесанная гребешком,
стою, сжимая входной билет.

Пещера темна.
Платон вырубает ток.
Весь зал раскачивается,
как корма,
кто тени в этой пещере,
кто
рискнет поставить на синема?

Что ж до меня,
то, выйдя,
скажу лишь: 'Ма!'
Я слеп,
как вылезший снизу крот.