Идя тогда домой из редакции, я думала: вот человек, с которым я обречена на вечные оплошности, потому что если у него и было что-нибудь ко мне - то… он только лежал у моих «ног». Выше моих ног его неж

Я не фаталистка. Я думаю, что люди (воля) что-то весят в истории. Оттого так нужно, чтобы видели жизнь те, кто может действовать.Из дневников и заметок

Мне страшно, что страха в душе моей нет.

Сердце исполнено счастьем желанья,
Счастьем возможности и ожиданья,-
Но и трепещет оно и боится,
Что ожидание - может свершиться...
Полностью жизни принять мы не смеем,
Тяжест

Любовь нерассказуема.

Я хочу невозможного, подснежников в июле, когда солнце сожгло и траву.

Большинство людей не любит, боится лишнего взгляда в прошлое, особенно на себя в нем, а вдруг придется осознать свою ошибку?

О Борисе Савинкове:
Он глубок - на как дыра, проткнутая палкой. Глубок, но узок.

От недоброго - добром ничего получить нельзя.

Еще не было в истории примера, чтобы какой-нибудь народ так обабился, как мы. Россия - баба. Вечноженственное: 'нет, нет!', а в сущности - уже покоряются и слушаются со смаком, с упрямством длительным

Оса в человеческий рост. (Андрей Белый о Зинаиде Гиппиус)

Она, несомненно, искусственно выработала в себе две внешние черты: спокойствие и женственность. Внутри она не была спокойна. И она не была женщиной. (Нина Барберова о Зинаиде)

От блейстящей Зинаиды шли холодные сквознячки. (Ариадна Тыркова-Вильямс)

Загробная жизнь ею не отрицалась, но чтобы Господь Бог взял на себя смелость судить Зинаиду Гиппиус - это даже допустить было нелепо. (Тэффи /Надежда Лохвицкая/)

Взывать к чуду - развращать волю.

У надежды глаза так же велики, как и у страха.