Стрелка, двигающаяся по циферблату, движется и среди душ.

...Но послушайте, на небе больше радости будет от слез кающегося грешника, чем от белых риз ста праведников.

Ma vie est une ?nigme dont nom est le mot. (Моя жизнь — загадка, словом которой является твое имя.)

В опере, которую мы называем любовью, либретто почти ничего.

Большие ошибки часто делаются, как большие веревки, из множества волокон.

Нарушенный Вавилон умаляет Александра; Порабощенный Рим унижает Цезаря; резня Иерусалима унижает Тита. Тирания следует за тираном. Горе тому, кто оставляет после себя тень, носящую его форму.

Я беру только половину доли в гражданской войне; Я готов умереть, я не хочу убивать.

Столкновение молодых умов друг с другом обладает тем замечательным свойством, что никогда нельзя предвидеть ни искру, ни предсказать вспышку. Что возникнет через мгновение? Никто не знает.

Астрономия, эта микография неба, самая величественная из наук. ... Астрономия имеет свою ясную сторону и свою светлую сторону; на своей светлой стороне она окрашена алгеброй, на светлой — поэзией.

Весь человеческий и животный навоз, который мир тратит впустую, если он будет возвращен на сушу, вместо того, чтобы быть выброшенным в море, будет достаточным для питания мира.

Он поскальзывался, карабкался, перекатывался, искал, шел, упорствовал, вот и все. Таков секрет всех триумфов.

Красивое так же полезно, как и полезное. — Он добавил после минутного молчания: — Может быть, даже больше.

Так что достаточно голоса в горах, чтобы спустить лавину. За чрезмерным словом может последовать обвал. Если бы слово не было сказано, этого бы не произошло.

Должны быть люди, которые молятся даже за тех, кто никогда не молится.

Именно те книги, которые есть у человека, но которые он не читает, представляют собой самые подозрительные улики против него.

Правда это или ложь, но то, что говорят о людях, часто занимает в их жизни и, прежде всего, в их судьбах такое же важное место, как и то, что они делают.

Застольные разговоры и разговоры Влюбленных одинаково ускользают от понимания; Разговоры влюбленных — это облака, разговоры за столом — это дым.

Широкие горизонты ведут душу к широким идеям; ограниченные горизонты порождают узкие идеи; это иногда обрекает большие сердца на малодушие. Широкие идеи, ненавидимые узкими идеями, — это и есть борьб

Он отдавал всю свою одежду своему слуге, увещевая его НЕ возвращать ее, пока он не завершит свою дневную работу.

Войну можно определить только по ее предмету, а нет ни внешней войны, ни гражданской войны, есть только справедливая или несправедливая война.

Мариус и Козетта не знали друг друга. Они не говорили, не кланялись, не были знакомы; они видели друг друга; и, подобно звездам на небе, разделенным миллионами лиг, они жили, глядя друг на друга.

Одноглазый гораздо более несовершенен, чем слепой, потому что он знает, чего ему не хватает.

...Хотя мы, как можем, выдалбливаем таинственный блок, из которого состоит наша жизнь, черная жила судьбы постоянно появляется снова.

Великие печали изнуряют. Они обескураживают нас жизнью. Человек, в которого они входят, чувствует что-то взятое у него. В юности их визит печален; позже это зловеще.

Она могла бы растопить каменное сердце, но ничто не может растопить деревянное сердце.

Бывают моменты, когда конец веревки, шест, ветвь дерева и есть сама жизнь, и страшно видеть, как живое существо теряет свою хватку и падает, как спелый плод.

Никто не умеет так, как женщина, говорить вещи одновременно мило и глубоко. Сладость и глубина, это все женщина; это все рай.

Гильотина — высшее выражение Закона, и имя ей — месть; она не нейтральна и не позволяет нам оставаться нейтральными.

Потребность в нематериальном является наиболее глубоко укоренившейся из всех потребностей. У человека должен быть хлеб; но прежде хлеба надо иметь идеал.