Нет ничего более ошибочного, чем богатство. Это враждебный товарищ, внутренний враг.

Богатства не запрещены, но гордыня ими запрещена.

Я знаю свою собственную душу, как она слаба и тщедушна: я знаю величину этого служения и великую трудность работы; ибо более бурные волны беспокоят душу священника, чем бури, которые волнуют море.

Высшая точка философии — быть одновременно мудрым и простым; это ангельская жизнь.

Клевета хуже каннибализма.

Постигнутый бог — не бог.

И все люди готовы судить священника, как будто он не существо, облеченное плотью, или унаследовавшее человеческую природу.

Божественный закон действительно исключил женщин из этого служения, но они пытаются ввязаться в него; а так как они ничего не могут сделать сами по себе, они все делают через посредство других.

Бедный человеческий разум, когда он надеется на себя, подменяет самые странные нелепости высшими божественными понятиями.

Никто не может причинить вред человеку, который сам не делает ничего плохого.

Не делать, а терпеть зло, - вот истинное преимущество.

Природа радости обыкновенно лежит не столько в природе обстоятельств, сколько в разуме людей.

Я не так жалок и несчастен, чтобы желать напрасно оскорблять всех.

Мы должны быть убеждены в одном только, что Богом всё посылается для нашей пользы, а самого способа не исследовать, и не роптать, и не унывать, когда не знаем его.

Развращение детей происходит не от чего другого, как от безумной привязанности родителей к житейскому.

Бог создал человека не для того, чтобы он приносил пользу только себе самому, но - и многим другим.

Хотя бы у нас всё наше было благоустроено, мы подвергнемся крайнему наказанию, если нерадим о спасении детей.

Счастье легко может обольстить и развратить людей невнимательных.

Вера есть глава и корень; если ты сохранишь её, то хотя бы и всё потерял, опять всё приобретёшь с большей славой.

Не для того дано Писание, чтобы мы имели его в книгах, но чтобы начертывали его в сердцах наших.

Природа наша не может бездействовать, а иначе легко преклоняется к злу.

Предметы духовные не таковы: они не могут быть подчинены законам земным.

Если бы Он всегда поступал, как Бог, то откуда могли бы мы знать, что нам должно делать в затруднительных обстоятельствах?

А чувствовать огорчение от оскорблений, - это зависит не от тех, которые причиняют их, но от тех, которые им подвергаются.

Ведь и от того происходило для нас огорчение, что многие крайне пристрастны к мнению людскому.

Не то нам заповедано, чтобы миловать добрых и наказывать злых, но - всем оказывать человеколюбие.

Чтобы иметь блистательные дома здесь, о том мы всячески стараемся, а чтобы на небесах устроить себе хоть малое пристанище, о том не заботимся, не помышляем.

Как от бездействия рождается леность, так и от упражнения появляется усердие.

Ведь у нас много житейских забот, которые могут приводить нас в забвение, а потому и наставление нам нужно постоянное.