Совсем не с миром порывает
самоубийца, мстя судьбе,
а просто трезво убивает
себя, враждебного себе.

В подвижном земном переменчивом мире
с душой совершаются странные вещи:
душа то становится чище и шире,
а то усыхает, черствея зловеще.

Судьбой, природой, Божьей властью,
но кем-то так заведено,
что чем постылей наше счастье,
тем комфортабельней оно.

Я не судья в делах морали,
но не осиливаю труд
себя удерживать, где срали
друг другу в душу или срут.

Есть вещи, коих ценность не воспета,
однако же нельзя не оценить,
как может нам порою сигарета
крутую вспышку гнева отменить.

С ногтей младых отвергнув спешку,
не рвусь я вверх, а пью вино,
в кастрюлях жизни вперемежку
всплывают сливки и говно.

Надо жить, желанья не стреножа,
а когда неможется немножко,
женщина, меняющая ложа, -
лучшая на свете неотложка.

Весной прогулки длятся поздно,
девицы ждут погожих дней,
чтобы увидеть в небе звезды,
поскольку лежа их видней.

Не будет ни ада, ни рая,
ни рюмки какой-никакой,
а только без срока и края
глухой и кромешный покой.

Своей судьбы актер и зритель,
я рад и смеху, и слезам,
а старость - краткий вытрезвитель
перед гастролью в новый зал.

Память вытворяет все, что хочет,
с фильмами, скопившимися в ней,
часто по ночам нам снятся ночи
выгоревших юношеских дней.

За все на свете следует расплата,
и есть неумолимый прейскурант:
везучесть пресыщением чревата,
а бедствиями платят за талант.

Живу - как лакомлюсь малиной,
она недолгая, зараза,
в земле сначала стану глиной,
потом - фаянсом унитаза.

Я на время очень уповаю,
свет еще забрезжит за окном,
я ростки надежды поливаю
чтением, любовью и вином.

Неколебимо прочно общество,
живые сдвинувшее стены,
которым враг - любое новшество
в котором светят перемены.

Все ближе к зимним холодам
года меня метут,
одной ногой уже я там,
другой - ни там, ни тут.

В соблазнах очень щедро зло:
богатство, власть, салют из пушек,
а если очень повезло,
еще натравит потаскушек.

Все силы собери и призови,
увидя сквозь цветную оболочку,
насколько ты и в дружбе, и в любви
живешь и умираешь в одиночку.

Кромсая сложности и трудности
и обессилев за года,
я берегу теперь зуб мудрости
лишь для запретного плода.

Всюду тайно и открыто слышны речи,
что России нужно срочное лечение,
и она благодарит за них, калеча
всех печальников, явивших попечение.

Без отчетливых ран и контузий
Ныне всюду страдают без меры
Инвалиды высоких иллюзий,
Погорельцы надежды и веры.

У писательского круга -
вековечные привычки:
все цитируют друг друга,
не используя кавычки.

Не в силах дамы побороть
ни коньяком, ни папиросами
свою сентябрьскую плоть
с её апрельскими запросами.

Красоток я любил не очень,
И не по скудности деньжат:
Красоток даже среди ночи
Волнует, как они лежат.

Тех, кто искренне болеет за общество, общество искренне считает душевнобольными.

Причудливее нет на свете повести, чем повесть о причудах русской совести.

И мы торгуемся надменно, давясь то славой, то рублём, а всё, что истинно бесценно, мы только даром отдаём.

Нас продают и покупают, всмотреться если - задарма: то в лести густо искупают, то за обильные корма.

Боюсь, как дьявольской напасти, освободительных забот, когда рабы приходят к власти, они куда страшней господ.