Лица, которые живут от философии, для борьбы с людьми, живущими для философии, произведения которых бросают слишком сильную тень на их изделия, применяют все меры, чтобы заглушить истинное и серьёзное

Кто хочет совершить что-нибудь великое, тот не должен стремиться угодить своим творением кому бы то ни было, кроме самого себя.

Кто пишет для глупцов - всегда находит массу читателей.

Кто намеревается совершить далёкое путешествие к потомству, кто хочет писать для всех времён, тот должен быть краток, сжат, ограничен существенным; он не должен тащить с собой бесполезного багажа, дол

Кто измеряет свою жизнь мерками радости и наслаждения, тот выбрал неверный масштаб. Все наслаждения всегда отрицательны, и лишь зависть может внушить мысль, что они дают счастье. Страдания же ощущаютс

Конец жизни напоминает конец маскарада, когда все маски снимаются. К этому времени характеры обнаружились, деяния принесли свои плоды, труды оценены по достоинству и иллюзии исчезли.

Кому знакома духовная красота, тому знакомство с новым человеком, в ста случаях против одного, не дают ничего, кроме совершенно нового, действительно оригинального и до сих пор никогда ещё не приходив

Когда я размышляю, то это мировой дух стремится осмыслить себя, это природа желает познать и постичь самоё себя.

Когда человек терзается заботами, горем или сильными желаниями, его гений скован цепями, он не в состоянии себя проявлять. Поэтому тот, кого осеняет гений, пусть охраняет себя от горестей, держится вд

Когда на сцену выходит хороший тон - здравый смысл удаляется.

Когда достойные люди, имея в виду какую-либо благородную, идейную цель, соберутся для этого вместе, то результат почти всегда будет следующий: из черни человечества, всё заполняющей, повсюду кишащей,

Ко всему привыкают, поэтому быть равнодушным значит только опередить привычку.

Категорический императив - противоречие: всякая заповедь условна. Безусловны лишь законы природы. Моральный же закон вполне условен. Есть такой мир и такое воззрение на жизнь, при которых моральный за

Какое удовольствие может доставить лучшим людям общение с существами, с которыми соприкосновение возможно на почве низших, худших элементов их натуры, на почве будничных, тривиальных, низких черт, кот

Как тело скрыто одеждою, так наш дух облечен ложью. Наши слова, действия, все наше существо лживо, и лишь изредка за этой оболочкой можно угадать наш истинный образ мыслей, как под одеждой угадывается

Как ни наполняют каждую человеческую жизнь большие и малые скорби, как ни держат они её в постоянном беспокойстве и движении, они всё-таки не могут прикрыть недостаточности жизни для наполнения духа,

Как магнитная стрелка может уклониться от своего обычного направления в результате действия маленького, но близко расположенного кусочка железа, так и сильный дух может иногда потерять самообладание о

Как из оркестра, который готовится исполнить великую и красивую музыкальную вещь, нам слышатся только смешанные звуки, мимолётные наигрывания, отрывки, так и в жизни из сумятицы целого просвечивают то

Как бы ни были позолочены орехи жизни, все они пусты.

Как ботаник по одному листу определяет всё растение, так по одному характеристическому поступку человека можно составить правильное понятие о его характере, если даже поступок этот касается какой-либо

Каждый человек дан самому себе непосредственно, другие же даны ему лишь косвенным образом - через представление о них в его голове. Поэтому всякий считает реальным только себя одного, а на остальных с

Каждый замечает в другом только то, что понимает, а это - общее всем, низменное, мелочное, низкое в нашей натуре. А то, в чём у одного преимущество перед другим, не существует для последнего. Только н

Каждый вечер мы становимся беднее на один день.

Каждое благо требует, чтобы мы его завоёвывали в его собственной области. Любовь, красота и молодость обретаются только любовью, красотой и молодостью. С помощью денег или власти можно обладать ими то

Каждая нация насмехается над другими, и все они в одинаковой мере правы.

К имуществу человека не стоит причислять его жену и детей, так как скорее он сам находится в их руках.

Источником отцовской радости является сознание, что ты благодаря своему участию в жизни рода недостижим для смерти, которой ты подлежишь в качестве индивидуума.

Источник человеческого горя в нашей собственной личности, в нашей собственной воле, которая страстно хочет и всюду терпит крушение, что именно и есть страдание.

История возмещает собою отсутствие непосредственно-общего всему человеческому роду самосознания, так что только благодаря ей последний становится чем-то целым, становится человечеством.