Биография

Официальная справка

Добрынин Анатолий Федорович (р.16.11.1919), член партии с 1945 г., член ЦК с 1971 г. (кандидат с 1966 г.), секретарь ЦК 06.03.86— 30.09.88 гг. родился в дер. Красная Горка Можайского района Московской области. Русский. В 1942 г. окончил Московский авиационный институт им. Серго Орджоникидзе, в 1946 г.— Высшую дипломатическую школу МИД СССР, кандидат исторических наук (с 1947 г.). Трудовую деятельность начал в 1942 г. пом. декана факультета МАИ, затем на инженерной работе. С 1946 г. на дипломатической работе; в 1952— 1955 гг. в посольстве СССР в США, в 1955—1957 гг. пом. министра иностранных дел СССР, в 19S7—1960 гг. зам. генерального секретаря ООН, в 1960—1961 гг. зав. отделом и член коллегии МИД СССР. В 1961—1986 гг. посол СССР в США. В 1986—1988 гг. секретарь ЦК КПСС и зав. Международным отделом ЦК КПСС. С 1988 г. советник Председателя Президиума Верховного Совета СССР, с 1989 г.— Председателя Верховного Совета СССР, с 1990 г.— Президента СССР. Депутат Верховного Совета СССР 11 созыва. Герой Социалистического Труда (1982 г.).

Дипломат

Добрынин Анатолий Федорович (р. 1919) - советский дипломат, имел ранг чрезвычайного и полномочного посла. Заместитель генерального секретаря ООН (1957-1959). Заведующий Отделом стран Америки (1959-1961). Посол СССР в США (1962-1985).

Анатолий Федорович Добрынин родился в 1919 году. Его отец, слесарь по профессии, сделал все, чтобы сын получил высшее образование и стал инженером. Окончив Московский авиационный институт, Анатолий работал на опытном заводе известного авиаконструктора А.С. Яковлева.

В 1944 году Сталин дал указание набрать молодых людей в Высшую дипломатическую школу. В числе учеников ВДШ оказался и Добрынин. Проучившись в ней два года, он блестяще защитил диссертацию и был принят в Министерство иностранных дел в учебный отдел.

Добрынин прошел прекрасную школу, проработав в секретариате заместителя министра Валериана Зорина, советником посольства СССР в США, помощником быстро сменявшихся министров Молотова, Шепилова, Громыко, заместителем Генерального секретаря ООН, заведующим Отделом США МИД. Когда было принято решение о замене посла в Вашингтоне М. Меньшикова, по инициативе Хрущева на этот пост был назначен Добрынин.

Анатолий Федорович прибыл в Вашингтон в начале 1962 года, когда президентом был Джон Кеннеди. В первые месяцы посольской службы Добрынина отношения между СССР и США прошли серьезное испытание на прочность одним из самых опасных кризисов послевоенного периода. Позже он вспоминал: "За долгие 24 года моей работы в качестве посла СССР в США пришлось пережить немало драматических и напряженных событий, которыми изобиловали советско-американские отношения в период холодной войны. Пожалуй, наиболее запомнившимся был опаснейший Карибский кризис 1962 года, впервые поставивший мир на грань ядерной катастрофы".

Лучшие дня

Людмила Савельева Посетило:309058

Посетило:12198

Самая большая модель железной дороги Посетило:10576

Трудно себе представить ситуацию более сложную, чем та, в которой вскоре оказался посол: вместе с министром Громыко, который перед тем встретился с президентом Кеннеди, они отправили в Москву депешу успокоительного характера относительно ожидаемой реакции Соединенных Штатов на развернутые советские "оборонительные ракеты" на Кубе. Но в тот же вечер, когда посол проводил министра в Москву, он был срочно вызван из аэропорта Нью-Йорка к госсекретарю Раску в Вашингтон для ответственного разговора. Добрынину было сказано, что американский президент через час намерен выступить по радио и телевидению и объявить строгий карантин на все виды советского наступательного оружия, перевозимого на Кубу. Кеннеди и Раск не уведомили об этом находившегося здесь еще вчера Громыко. Советский посол оказался в трудном положении: с одной стороны, он был лоялен к министру, который успокоил своей телеграммой Москву, с другой стороны, он понимал, что реальность не соответствует составленному прогнозу.

Рискуя собственным положением, он направил в Москву объективный доклад и высказал тревогу по поводу нарождающегося кризиса.

В подтверждение правильности принципа - никогда не пытаться "сгибать правду", Добрынин рассказывал коллегам следующую историю. Это было во времена Никсона - Киссинджера. Брежнев, отстаивая какой-то аргумент в переговорах с Киссинджером, взял и дословно зачитал ему телеграмму своего посла о беседе, которая у того состоялась ранее с госсекретарем. "Если бы в эту запись, - говорил Анатолий Федорович, - вкралась хоть крупица неточности, я бы не только навсегда утратил возможность вести конфиденциальные беседы с американским руководством, но и в глазах наших лидеров предстал бы в профессионально неприглядном виде. Это была бы катастрофа".

Прошло десять лет после карибских событий. Джонсона в Белом доме сменил Никсон - политик, с самого начала взявший жесткий курс против Советского Союза. Этому в известной мере способствовало то, что США тогда, увязнув в Индокитае, с подозрением относились к роли СССР в этом, равно как и в других регионах мира, включая Ближний Восток.

Администрация США, стремясь выбраться из Вьетнама с наименьшими политическими потерями, пошла на сближение с Китаем, пытаясь одновременно воздействовать и на Москву. Добрынину вместе с разведкой удавалось разгадывать американские маневры. Дипломат подсказывал Москве ходы и контрходы, для того чтобы нейтрализовать негативные для СССР последствия такого развития событий. Посол в эти трудные месяцы сумел сохранить и развить конфиденциальные связи на самых высоких уровнях американской администрации.

Следует отметить редкий дар Добрынина устанавливать и поддерживать надежные связи с высшей элитой США. Он был знаком почти со всеми политиками высокого ранга. Это относилось не только к официальным лицам правительства, членам Конгресса, но и к ведущим фигурам общественной и культурной жизни, деловых кругов и прессы. Причем Анатолий Федорович никогда не вставал на сторону какой-то одной партии - демократов или республиканцев.

Стекавшаяся в посольство информация тщательно анализировалась. Даже в мелочах Добрынин неожиданно усматривал проявление какой-то важной тенденции и, как правило, оказывался прав. Именно Добрынину удалось впервые открыть конфиденциальный канал с президентом США. Недалеко от его кабинета в защищенной камере стоял телефон прямой связи с президентом.

К концу 1960-х и началу 1970-х годов одной из приоритетных задач дипломатии стало ограничение стратегических, а позднее и космических вооружений. Необходимость обсуждения этих вопросов почти одновременно поняли в обеих столицах: Вашингтоне и Москве.

После первых негласных переговоров в октябре 1969 года Добрынин получил инструкцию связаться с Никсоном и сообщить ему о готовности начать обсуждение возможных ограничений стратегических вооружений.

В этих условиях пригодился конфиденциальный канал. Все основные вопросы отрабатывались сначала на уровне Добрынина - Киссинджера, где велся поиск развязок, определялись рамки возможных компромиссов. Когда достигался определенный уровень взаимопонимания, достаточно согласованные по этому каналу позиции затем передавались на правовую и техническую доработку делегациям в Хельсинки.

Об этом канале знал очень узкий круг людей как в Вашингтоне, так и в Москве. Успешное применение двухуровневого подхода, когда одновременно работали тайные и открытые каналы, привело к блистательным результатам в области переговоров по ограничению и сокращению вооружений. В значительной мере благодаря усилиям Добрынина был подписан в 1972 году один из первых в истории важнейших разоруженческих документов - Договор о противоракетной обороне (ПРО).

Киссинджер и Никсон были сторонниками скрытой дипломатии, полагая, что таким образом можно добиться большего, чем на открытых переговорах. Никсон позднее писал, что "молчание является особенно эффективным вариантом дипломатической тактики. Если даже действия говорят громче, чем слова, все равно бывают времена, когда молчание говорит все же громче". Примером успешного применения этой тактики он считал разоруженческие переговоры Добрынина - Киссинджера.

На плечи посла ложилась ответственность за ведение переговоров особого технического свойства. Тогда-то ему очень помогло его образование авиационного инженера.

Соглашения по ОСВ-1, прежде всего Договор по ПРО, явились фундаментом всего процесса по ограничению и сокращению ядерных и стратегических вооружений. Не менее трудными были переговоры и по ОСВ-2, в которых Добрынин и посольство сыграли наряду с нашей делегацией в Женеве ведущую переговорную роль.

Помимо вопросов стратегических вооружений посол в Вашингтоне обменивался мнениями по региональным проблемам. Кроме Вьетнама он обсуждал с американцами вопросы Ближнего Востока, Афганистана, Камбоджы, Анголы, Никарагуа. Посольство СССР в США являло собой как бы внешнеполитическое ведомство в миниатюре, занимаясь всеми основными направлениями внешней политики. Во времена Добрынина в посольстве работало не менее 100 дипломатов.

Характерной особенностью дипломатической деятельности Добрынина - а ему пришлось иметь дело с шестью президентами США: Кеннеди, Джонсоном, Никсоном, Фордом, Картером и Рейганом - была постоянная заинтересованность в сохранении стабильных отношений с США. Добрынин считал, что достигается это прежде всего умной, расчетливой дипломатией. Анатолию Федоровичу в сложнейших ситуациях удавалось убедить или уговорить американское руководство не идти на обострения, опасные и для самих США.

Алексей Бессмертных, видный российский дипломат, с восторгом пишет о своем учителе А.Ф. Добрынине: "Посол умел выстраивать варианты бесед в зависимости от характера собеседника и ситуации. Тщательно к ним готовясь, он раскладывал (тут ему помогало хорошее знание тактики в шахматной игре) систему собственных аргументов и пытался предвидеть систему защиты или нападения другой стороны. Получалось некое ветвистое логическое древо будущих переговоров. Добрынин вообще нестандартно вел даже официальные беседы. Он крайне редко брал с собой помощников, никогда, досконально владея американским вариантом английского языка, - переводчиков. Он не приглашал с собой записывающего беседу, что делают обычно другие послы, а представители американской администрации непременно полагаются на специалистов-стенографов. Он приходил на разговор, как правило, один и по ходу диалога ничего не записывал. Это, надо сказать, нервировало американцев, они не были уверены, действительно ли он докладывает в Москву все те нюансы, которые они излагают. Они порой предпринимали меры, в том числе через своего посла в Москве, чтобы перепроверить, насколько достоверно Добрынин доносил до своего руководства сказанное в Белом доме или Госдепартаменте.

Понятно, не было ни одного случая, когда бы они обнаружили какую-то неточность. Обладая феноменальной памятью, Добрынин по возвращении с беседы, бывало, закрывался в кабинете и бисерным почерком записывал содержание разговора. В более поздние годы он стал надиктовывать текст советнику-посланнику, который потом оформлял его - с небольшой стилистической шлифовкой - в виде шифротелеграммы в Москву. Это был, по сути, точный пересказ беседы. Но этим посол не ограничивался: он либо в той же телеграмме, либо сразу вслед за ней давал анализ полученного сообщения, вскрывал мотивы демарша, предлагал конкретные ответные ходы".

Добрынин понимал, что для принятия решений Москва прежде всего должна знать мотивы происходящего и, что особенно важно, истинные намерения другой стороны. И только опытность посла, его профессионализм, умение добыть сведения, оценить настроение другой стороны могут помочь правительству принять верное решение, предостеречь его от ходов, которые могут нанести вред интересам государства. Добрынин поднял роль посла до непосредственного участника выработки решений по крупнейшим вопросам мировой политики.

По словам А. Бессмертных, "ему удалось вывести дипломатию на уровень филигранного искусства, тончайшей отточки ее методов и приемов..."Известный американский специалист по внешней политике Смит Симпсон в книге "Кризис в американской дипломатии" писал: "Мы должны исходить из того, что посол Добрынин с двадцатилетним стажем в Вашингтоне более искушен в международных делах, чем любой высокопоставленный американский деятель, которого вносят в Вашингтон и выносят оттуда приливы и отливы внутренней политики; более искушен, чем наши президенты, которые на своих постах бывают максимум восемь лет; более искушен, чем наши госсекретари и их заместители; более искушен, чем любой из членов кабинета; более искушен, чем все советники президента по вопросам национальной безопасности... Советский Союз обладает такой совокупностью непрерывного опыта, стратегического мышления и целеустремленности, к которой мы не можем даже близко подойти".

Лучшие недели

Арно Бабаджаня. Биография Посетило:23144

Кристиан Диор. Биография Посетило:71492

Стивен Ривз. Биография Посетило:12872