Назван диагноз сына Евгения Плющенко
06.11.2025 05:12:07
Лондон, 16 октября 1793 года. Больница Святого Георгия. Шестидесятипятилетний хирург Джон Хантер стоит перед советом управляющих, его лицо краснеет от гнева. Студенты спорят о чём-то, что кажется ему абсурдным. Коллеги высказывают мнения, противоречащие его опыту. Хантер знает, что у него больное сердце — грудная жаба, как он сам её диагностировал. Он даже шутил когда-то, что его жизнь «находится в руках любого негодяя, которому вздумается разозлить меня». И вот этот момент наступил. Руки сжимаются, дыхание перехватывает, боль пронзает грудь. Хантер хватается за стену, оседает на руках учеников. Через несколько мгновений основателя научной хирургии не станет — убитого приступом во время спора, который он не мог проиграть.
13 февраля 1728 года в небольшом шотландском городке Лонг-Калдервуд, недалеко от Глазго, в семье торговца зерном Джона Хантера и его жены Агнес Пол родился мальчик. Десятый ребёнок. Трое детей умерли до его рождения, в том числе один брат, которого тоже звали Джоном. Судьба не сулила младшему в семействе ничего выдающегося.
Отец умер в 1741 году, когда мальчику было всего тринадцать. Джон учился в местной школе, но особых талантов не показывал. Чтение и письмо давались ему с огромным трудом — проблема, которая преследовала его всю жизнь. Его стиль, язык, грамматика всегда были неуклюжими, но это компенсировалось невероятной наблюдательностью и острым умом.
После смерти отца Джон бросил учёбу и остался на семейной ферме, выполняя любую работу. Но больше всего он любил бродить по окрестностям, наблюдать за природой, собирать птичьи яйца и насекомых, препарировать мелких животных. Никто не мог предположить, что этот необразованный деревенский парень, помогавший зятю в столярной мастерской, однажды станет величайшим хирургом своего времени.
В 1748 году, когда Джону исполнилось двадцать лет, всё изменилось. Его старший брат Уильям Хантер, на десять лет старше, уже добился успеха в Лондоне. Уильям стал знаменитым преподавателем анатомии и акушером — впоследствии он станет лейб-медиком королевы Шарлотты, жены Георга III. Уильям пригласил младшего брата в свою анатомическую школу в Ковент-Гардене в качестве ассистента-препаратора.
Это была революционная школа: впервые молодые хирурги и студенты-медики получили возможность самостоятельно вскрывать человеческие трупы. В эпоху, когда тела для вскрытия добывались сомнительными способами — у палачей, на кладбищах, через «воскресителей» мёртвых — школа Уильяма давала бесценный опыт.
Джон оказался блестящим анатомом. То, что другим давалось с трудом, он схватывал мгновенно. Его руки двигались с поразительной точностью, он видел то, что упускали другие. Через несколько месяцев он уже вёл практические занятия самостоятельно. Одиннадцать зим подряд Джон изучал анатомию в препараторских братa, а летом 1749 и 1750 годов обучался хирургии у Уильяма Чезелдена в госпитале Челси — самого знаменитого хирурга того времени.
В 1753 году Джон стал магистром анатомии в Хирургической коллегии, получив право читать лекции. Он работал в госпитале Святого Георгия, сначала учеником хирурга, затем домашним хирургом. К концу 1750-х годов он уже был признанным специалистом. В 1758 году его избрали хирургом госпиталя Святого Георгия.
За эти двенадцать лет, проведённых плечом к плечу с Уильямом, Джон изучил человеческое тело лучше, чем кто-либо из современников. Он исследовал кровообращение плаценты, проследил обонятельные нервы, описал опущение яичек в утробе, объяснил причину врождённых грыж, продемонстрировал работу лимфатической системы. Его знания были не книжными, а основанными на тысячах вскрытий, сотнях препаратов, бесчисленных наблюдениях.
В 1760 году, несмотря на успешную практику, Хантер принял неожиданное решение: он поступил на военную службу в качестве армейского хирурга. Семилетняя война была в разгаре, и британская армия нуждалась в хирургах. Возможно, его подтолкнули конфликты с братом — их отношения становились всё более напряжёнными из-за профессиональной ревности. Возможно, Джон хотел получить опыт, который невозможно приобрести в мирной практике.
Хантер участвовал в захвате острова Бель-Иль и в португальской кампании. Именно там, на Бель-Иле, он сделал наблюдение, изменившее военную хирургию. Хантер сравнил пятерых французских солдат, чьи огнестрельные ранения не лечились, с британским солдатом, перенёсшим хирургическую операцию. Результат был поразительным: французы выздоровели быстрее.
В то время хирурги считали, что огнестрельные раны отравлены порохом, и прижигали их раскалённым железом или кипящим маслом. Хантер доказал, что это варварство не только бесполезно, но и вредно. Его «Трактат о крови, воспалении и огнестрельных ранениях» (1794, опубликован посмертно) стал классикой военной хирургии.
В 1763 году война закончилась, и Хантер вернулся в Лондон. В декабре 1768 года он получил должность хирурга в госпитале Святого Георгия, где проработает до самой смерти.
Лондон 1760-х годов был городом, где каждый пятый взрослый страдал сифилисом. Венерические заболевания были настоящей эпидемией. Хантер интересовался этой проблемой и разрабатывал теорию: он считал, что гонорея и сифилис — это одна и та же болезнь на разных стадиях.
В 1767 году Хантер провёл эксперимент, о котором медицинское сообщество спорит до сих пор. Он взял гной от пациента с гонореей и ввёл его через проколы в головку полового члена и крайнюю плоть подопытного. Кто был этим подопытным? Сам Хантер утверждал, что использовал третье лицо. Но многие историки, включая журналистку Венди Мур, автора биографии «Человек с ножом», уверены: Хантер поставил эксперимент на себе.
Сначала появились симптомы гонореи — выделения и жжение. Через несколько месяцев — твёрдый шанкр, затем симптомы вторичного сифилиса. Хантер решил, что доказал свою теорию: гонорея действительно переходит в сифилис! Он опубликовал результаты в «Трактате о венерических заболеваниях» (1786).
Трагическая ирония: пациент, у которого взяли гной, был заражён и гонореей, и сифилисом одновременно. Хантер этого не знал. Из-за авторитета Хантера медицинское понимание венерических болезней было отброшено назад на полстолетия. Только в 1837 году французский врач Филипп Рикор доказал, что это разные заболевания.
Страдал ли Хантер от последствий сифилиса? Некоторые утверждают, что да — его смерть была связана с сифилитическими поражениями аорты. Другие указывают на вскрытие, проведённое его шурином Эверардом Хоумом: в нём описаны классические признаки атеросклеротической болезни с кальцификацией коронарных артерий, но никаких следов поздних проявлений сифилиса.
В 1771 году Хантер женился на Энн Хоум, талантливой поэтессе. Некоторые её стихи впоследствии положит на музыку Йозеф Гайдн. У них родилось четверо детей, хотя двое умерли в младенчестве. Брак был счастливым, и Энн ввела мужа в круги лондонских литераторов и художников.
Но настоящей страстью Хантера была его коллекция. В 1783 году он переехал в большой дом на Лестер-сквер и построил там музей для своих анатомических препаратов. Это была не просто коллекция диковинок — это была систематизированная демонстрация принципов биологии, от искусственного оплодотворения яиц моли до препарирования кита.
К моменту смерти Хантера коллекция насчитывала почти 14 000 препаратов, представлявших более 500 видов растений и животных. Это была величайшая анатомическая коллекция в Англии. Хантер держал живых животных, изучал их поведение, а затем готовил их скелеты и органы как анатомические экспонаты.
Его дом стал местом встреч для художников, натуралистов и философов. Здесь бывали все, кто интересовался наукой. Хантер читал лекции, демонстрировал препараты, обсуждал теории. Среди его учеников были выдающиеся врачи, включая Эдварда Дженнера — будущего создателя вакцины от оспы.
1783 год. В Лондоне умирает Чарльз Бирн, известный как «Ирландский гигант». Ему всего двадцать два года, но его рост — 2,31 метра. Бирн страдал от нелеченой опухоли гипофиза, которая вызывала акромегалию и гигантизм. Последние годы жизни он зарабатывал, демонстрируя себя как диковинку в Лондоне и Эдинбурге.
Бирн знал, что после смерти его тело станет объектом охоты для анатомов. Он особенно боялся Джона Хантера, который уже предлагал ему деньги за его труп. Умирая от туберкулёза и алкоголизма, Бирн распорядился: запаять его тело в свинцовом гробу и похоронить в море, чтобы анатомы не смогли до него добраться.
Хантер подкупил кого-то из друзей Бирна (по некоторым данным, заплатив 500 фунтов стерлингов — огромную сумму) и переключил гроб во время остановки похоронной процессии в таверне по дороге в Маргейт. Вместо тела гроб наполнили камнями. Тело Бирна Хантер варил в медном чане, чтобы получить скелет, а затем выставил его в своём музее в 1788 году.
Портрет Хантера кисти сэра Джошуа Рейнольдса 1785 года даже показывает ноги скелета Бирна на заднем плане. Для Хантера это был научный триумф — уникальный образец патологии. Но для Бирна это было предательство его последней воли.
Спустя более двухсот лет скелет Бирна оставался главной достопримечательностью Хантерианского музея в Королевском хирургическом колледже. Только в 2023 году, после десятилетий кампании активистов, включая профессора медицинской этики Лена Дояла и юриста Томаса Мюнцера, музей согласился убрать скелет из публичной экспозиции. Но похоронить Бирна в море, как он просил, музей отказался — скелет хранится для «будущих медицинских исследований».
Хантер был не просто талантливым хирургом — он превратил хирургию из ремесла в науку. До него хирурги были ремесленниками, стоявшими ниже врачей в медицинской иерархии. Их ценили за быстроту рук, но не за знания. Хантер изменил это.
Он изучал коллатеральное кровообращение после перевязки сосудов. Он описал операцию перевязки бедренной артерии в приводящем (хантеровском) канале при аневризме подколенной артерии — метод, названный его именем. Он исследовал рост костей, искусственное оплодотворение, природу плацентарного кровообращения.
В 1771 году Хантер опубликовал «Естественную историю человеческих зубов» — первую крупную монографию о зубах. Он даже практиковал пересадку зубов от одного человека другому, работая с дантистом Джеймсом Спенсом. В 1778 году вышел «Практический трактат о болезнях зубов».
Хантер был первым, кто описал гематогенное распространение рака. Его препарат саркомы бедренной кости с метастазами в грудной клетке до сих пор хранится в Хантерианском музее.
Он проводил контролируемые клинические испытания! В лечении гонореи он тайно давал некоторым пациентам хлебные таблетки вместо стандартных ртутных препаратов, чтобы проверить, действительно ли лечение эффективно или болезнь проходит сама.
С начала 1770-х Хантер читал собственные лекции по «Принципам хирургии». Его подход был революционным: он требовал тщательного наблюдения за пациентами, применения научных методов, понимания анатомии и физиологии. Он учил думать, а не просто следовать рецептам.
Среди его учеников были люди, чьи имена вошли в историю. Эдвард Дженнер, создатель вакцины от оспы, был его самым знаменитым протеже. Филип Сайнг Физик стал «отцом американской хирургии». Уильям Шиппен-младший основал первую медицинскую школу в Америке.
В 1764 году Хантер был избран членом Королевского научного общества. В 1776 году король Георг III назначил его своим хирургом. В 1786 году Хантер получил медаль Копли — высшую награду Королевского общества. В том же году его назначили заместителем главного хирурга британской армии, а в марте 1790 года премьер-министр Уильям Питт сделал его главным хирургом.
На этом посту Хантер провёл реформу системы назначения и продвижения армейских хирургов, основанную на опыте и заслугах, а не на покровительстве.
К началу 1790-х здоровье Хантера ухудшалось. Он сам диагностировал у себя грудную жабу — стенокардию. Он понимал, что сильные эмоции могут спровоцировать приступ. Но темперамент взял своё.
16 октября 1793 года на заседании совета управляющих госпиталя Святого Георгия разгорелся спор о приёме студентов. Хантер яростно возражал против решения коллег. Гнев охватил его, боль сжала грудь. Он схватился за стену и упал. Через несколько мгновений его не стало.
Хантера первоначально похоронили в церкви Святого Мартина в Полях. Но в 1859 году, признавая его значение для страны, останки перенесли в Вестминстерское аббатство — усыпальницу величайших британцев. Надпись на могиле называет его «Основателем научной хирургии».
Что оставил после себя Джон Хантер? Прежде всего — новое понимание хирургии. Его ученик, хирург Джеймс Педжет, сказал: «Хантер сделал нас джентльменами. Когда он пришёл в хирургию, это было ремесло; когда он умер, она стала наукой».
Хантер доказал, что хирург должен быть не просто ловким резчиком, а учёным, понимающим анатомию, физиологию, патологию. Он основал школу научной хирургии в Великобритании, из которой вышли поколения врачей.
Его коллекция, несмотря на повреждения во время Второй мировой войны, сохранилась. Около трети оригинальных препаратов Хантера сегодня можно увидеть в Хантерианском музее при Королевском хирургическом колледже в Лондоне. Это не просто музей — это действующий исследовательский центр.
Хантер ошибался во многом. Его теория о сифилисе и гонорее была неверна. Его методы добычи анатомических материалов были сомнительны с этической точки зрения. История с Чарльзом Бирном — тёмное пятно на его репутации. Но его вклад в медицину неоспорим.
Хантер превратил хирургию из варварского ремесла, где ценилась только скорость, в научную дисциплину, основанную на знании и наблюдении. Он создал методологию экспериментальной хирургии. Он показал, что прогресс в медицине невозможен без понимания фундаментальных принципов биологии.
Современная хирургия стоит на плечах Хантера. Каждый раз, когда хирург изучает анатомию перед операцией, проводит эксперимент на животных, чтобы разработать новую методику, применяет научный подход к лечению — он следует по пути, проложенному шотландским фермером, который в двадцать лет пришёл в Лондон без образования и изменил медицину навсегда.
Джон Хантер
Посмотреть фото
| Родился: | 13.02.1728 (65) |
| Место: | Ист-Килбрайд (GB) |
| Умер: | 16.10.1793 |
| Место: | Лондон (GB) |
