В школе я не учился - у меня было по четыре выступления в день. Когда мне исполнилось тринадцать, одна хористка из нашей труппы позвала меня в гримерку, разделась и разрешила делать с ней все, что мне вздумается. А в перерывах она учила меня читать и писать.