Милиция затем приходила еще раза четыре. И я всегда узнавал об этом заранее. Меня предупреждал алкоголик Смирнов.
Гена Смирнов был опустившимся журналистом. Он жил напротив моего дома. Целыми дня

- А ты - дерьмо, Гурьяныч! Дерьмо, невежда и подлец! И вечно будешь подлецом, даже если тебя назначат старшим лейтенантом... Знаешь, почему ты стучишь? Потому что тебя не любят женщины...
Гурья

Ты, я знаю, в Ленинград собрался. Мой тебе совет - не возникай. Культурно выражаясь - не чирикай. Органы воспитывают, воспитывают, но могут и покарать. А досье у тебя посильнее, чем «Фауст» Гете. Мат

- Так, - говорю, - всегда и получается. Сперва угробят человека, а потом начинают разыскивать его личные вещи. Так было с Достоевским, с Есениным... Так будет с Пастернаком. Опомнятся - начнут искать

Моя жена спросила Арьева:
- Андрей, я не пойму, ты куришь?
- Понимаешь, - сказал Андрей, - я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я кур

- Как вас постричь?
- Молча.

Я болел три дня, и это прекрасно отразилось на моем здоровье.

- А как один повесился - это чистая хохма. Мужик по-черному гудел. Жена, естественно, пилит с утра до ночи. И вот он решил повеситься. Не совсем, а фиктивно. Короче - завернуть поганку. Жена пошла на 

В жизни газетчика есть все, чем прекрасна жизнь любого достойного мужчины. Искренность? Газетчик искренне говорит не то, что думает. Творчество? Газетчик без конца творит, выдавая желаемое за действит

- Генрих Францевич, что касается снимков… Учтите, новорожденные бывают так себе…
- Выберите лучшего. Подождите, время есть.
- Месяца четыре ждать придется. Раньше он вряд ли на человека буде

Ты хочешь выйти замуж? Но что изменится? Что даст этот идиотский штамп? Это лошадиное тавро… Пока мне хорошо, я здесь. А надоест - уйду. И так будет всегда…

- Есть вакансия. Газета «На страже Родины». Запиши фамилию - Каширин.
- Это лысый такой?
- Каширин - опытный журналист. Человек - довольно мягкий...
- Дерьмо, - говорю, - тоже мягкое. Подробнее

Нас мало. Мы разобщены и одиноки. Мы должны объединиться на почве русской культуры.

Затем наступил тридцать восьмой год. Конечно, это было жуткое время. Однако не для всех. Большинство танцевало под жизнерадостную музыку Дунаевского. Кроме того, ежегодно понижались цены. Икра стоила

Как известно, Лаврентию Берии поставляли на дом миловидных старшеклассниц. Затем его шофер вручал очередной жертве букет цветов. И отвозил ее домой. Такова была установленная церемония.

В советских газетах только опечатки правдивы. «Гавнокомандующий». «Большевистская каторга» (вместо «когорта»). «Коммунисты осуждают решение партии» (вместо - «обсуждают»). И так далее.Интересно

Гимн и позывные КГБ:
«Родина слышит, родина знает...»

Хрущев принимал литераторов в Кремле. Он выпил и стал многословным. В частности, он сказал:
- Недавно была свадьба в доме товарища Полянского. Молодым подарили абстрактную картину. Я такого искус

Я всегда мечтал быть учеником собственных идей. Может, я достигну этого в преклонные годы.Из письма издателю 16 июня 1982 года.

У Иосифа Бродского есть такие строчки:
«Ни страны, ни погоста,
Не хочу выбирать,
На Васильевский остров
Я приду умирать...»
Так вот, знакомый спросил у Грубина:
- Не знае

Я не знаю, кто я такой. Пишу рассказы… Я - этнический писатель, живущий за 4000 километров от своей аудитории.

Вообще я заметил, что человеческое обаяние истребить довольно трудно. Куда труднее, чем разум, принципы или убеждения.

Потом было тесно, и были слова, которые утром мучительно вспоминать. А главное, было утро как таковое, с выплывающими из мрака очертаниями предметов. Утро без разочарования, которого я ждал и опасался

Была такая поэтесса - Грудинина. Написала она как-то раз стихи. Среди прочего там говорилось:
... и Сталин мечтает при жизни
Увидеть огни коммунизма...
Грудинину вызвали на партсобрание

Ирония - любимое, а главное, единственное оружие беззащитных.

Ревновать - это мстить себе за ошибки других...

Русские писатели за границей очень редко переходили на иностранную тематику. Даже у Набокова, заметьте, русские персонажи - живые, а иностранцы - условно-декоративные. Единственная живая иностранка у 

Таня удивляла меня своим безмолвным послушанием. Я не понимал, чего в нем больше - равнодушия, смирения, гордыни?

Слышу от Инги Петкевич:
- Раньше я подозревала, что ты - агент КГБ.
- Но почему?
- Да как тебе сказать. Явишься, займешь пятерку - вовремя несешь обратно. Странно, думаю, не иначе как п