Моя мать была красивой женщиной, которая любила внешний блеск, у нее был ясный живой ум, но почти не было того, что берлинцы называют доброй душой.

Самому нельзя ничего создать; можно лишь ожидать, пока не послышатся шаги Всевышнего, и тогда прыгнуть и ухватиться за край его одежды - в этом вся суть.

Во врага никто не стреляет общественным мнением - врага разят только пулями...

Внимание к чувствам англичан ведет только к тому, что их запросы растут и они укрепляются в ошибочном мнении, что мы [Германия], не требуя ничего взамен, будем и в дальнейшем, как многие годы до этого

Самое опасное для дипломата - это иметь иллюзии.

Я всю жизнь питал симпатию к одной только Англии и ее обитателям, да и теперь еще не лишен подчас этого чувства.

Моя крепкая натура быстро справилась с болезнями, особенно с тех пор, как мне в умеренных дозах прописали игристое вино.

Вильгельм I, быть может, выходя за пределы целесообразности, защищал и покрывал своих слуг также и в случае несчастья или неудачи. Вследствие этого у него были слуги, привязанные к нему и старавшиеся

Я встречал в деревнях немецких крестьян, окончивших школу, которые твердо верили в то, что священник, в грешной плоти стоящий у смертного одра, может отказом в отпущении грехов или отпущением послать

Сам я, к сожалению, не могу опьянеть, хотя вспоминаю это состояние как очень счастливое.

Моя гордость требует от меня повелевать, а не исполнять чужие приказания.

Взвешивание вопроса, правильно ли то или иное решение, нужно ли отстаивать и проводить то, что признано правильным на основании недостаточных предпосылок, - тяжело для человека добросовестного и честн

Моя болезнь сделала меня внутренне столь изможденным, что у меня нет больше необходимой энергии для действий в меняющейся обстановке. Три года назад я еще был годен на то, чтобы стать министром, тепер

Я всегда старался не только обеспечить [Германию] от нападения России, но и успокоить русское общественное мнение и поддерживать уверенность в ненаступательном характере нашей политики.

С этим бухгалтером [Карлом Марксом] еще наплачется вся Европа.

С Францией мы [Германия] никогда не будем жить в мире.

Мою жизнь поддерживают и украшают двое: моя жена и Виндтхорст. Одна существует для любви, другой - для ненависти.

Я всегда питал недоверие к политикам в длинном платье, женском или священническом.

Вечная длительность не обеспечена ни одному договору между великими державами, и было бы неразумно рассматривать его как надежную основу для всех возможностей, которые в будущем могут изменить отношен

С Россией у нас [Германии] никогда не будет необходимости воевать, если только либеральные глупости или династические промахи не извратят положения.

Мотивы, по которым появлялось желание и находилось время для того, чтобы влиять на публикацию газетных статей, бывали у меня гораздо реже, чем это предполагает пресса, а следовательно и публика. Я пос

Я всегда держался того мнения, что транспорт и почта должны вносить свою долю в государственные цели, и эта доля должна состоять из почтовых сборов и оплаты фрахта.

Великие вопросы времени будут решаться не речами и резолюциями большинства, но железом и кровью.

Москва - город действительно как город красивейший и оригинальнейший из существующих…

Вам [Австрии] придется иметь дело с нами [Германией], как с великой европейской державой…

Я вовсе не за «оборонительную политику», я говорю только, что мы [Германия] можем без каких-либо агрессивных намерений и обязательств пойти навстречу попыткам сближения со стороны Франции; это даст на

С одной русской особенностью я столкнулся во время моего первого пребывания в Петербурге в 1859 г. В первые весенние дни принадлежавшее ко двору общество гуляло по Летнему саду, между Павловским дворц

Монархия и самый идеальный монарх, дабы не начать действовать в своем идеализме во вред обществу, нуждается в критике, шипы которой помогают ему выйти на правильный путь, когда ему угрожает опасность

С моей стороны едва ли будет несправедливостью по отношению к князю Горчакову, если я скажу, основываясь на наших с ним отношениях, продолжавшихся несколько десятков лет, что его личное соперничество