При встрече с лицами высшими предоставляется выражать вежливое изумление и несомненную готовность претерпеть; при встрече с равными - гостеприимство и желание оказать услугу; при встрече с низшими - с

Подхалимовы - это особенная порода такая объявилась, у которой на знамени написано: Ври и будь свободен от меры.

Отношение масс к известной идее - вот единственное мерило, по которому можно судить о степени ее жизненности.

Отечество есть тот таинственный, но живой организм, очертания которого ты не можешь для себя отчетливо определить, но которого прикосновение к тебе непрерывно чувствуешь, ибо ты связан с этим организм

Они сидели и думали, как бы из своего убыточного хозяйства сделать прибыльное, ничего в оном не меняя.

Одно останется небезрассудным - это жажда подвига. В этой жажде трепещет живое человеческое сердце, скрывается пытливый и никогда не успокаивающийся человеческий разум.

Общий признак, по которому можно отличать пестрых людей, состоит в том, что они совесть свою до дыр износили. А взамен совести выросло у них во рту по два языка, и оба лгут, иногда по очереди, а иногд

Общественное значение писателя в том и заключается, чтобы пролить луч света на всякого рода нравственные и умственные неурядицы, чтобы освежить всякого рода духоты веянием идеала.

Никакое полезное дело немыслимо, если оно, время от времени, не освежается обедом с шампанским и устрицами.

Не могу, сударь, я стерпеть, когда вижу, что хам идет мимо меня и кочевряжится!

Мы, провинциалы, устремляемся в Петербург как-то инстинктивно. Сидим-сидим - и вдруг тронемся. Губернатор сидит и вдруг надумается: толкнусь, мол, нет ли чего подходящего! Прокурор сидит - и тоже наду

Москва есть, по преимуществу, город широких русских натур, которые, как известно, любят не столько наслаждаться, сколько разбрасывать божье добро зря, под стол.

Много есть путей служить общему делу, но смею думать, что обнаружение зла, лжи и порока так же небесполезно, тем более что предполагает полное сочувствие к добру и истине.

Литература есть нечто такое, что, проходя через века и тысячелетия, заносит на скрижали свои и великие деяния и безобразия, и подвиги самоотверженности и гнусные подстрекательства, трудности и легкомы

Из всех видов болтовни, несомненно, самый ужасный - болтовня литературная.

Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы, а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит им одн

И в торжественные годины, и в будни идея отечества должна быть присуща сынам его, ибо только при ясном сознании человек приобретает право называть себя гражданином.

Жить там, где все другие имеют право, подобно мне, жить, - я не могу!

Есть множество средств сделать человеческое существование постылым, но едва ли не самое верное из них - это заставить человека посвятить себя культу самосохранения.

Если я усну и проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют.

Если хоть на минуту замолкнет литература, то это будет равносильно смерти народа.

Если в России человек начнет удивляться, то он остолбенеет в удивлении и так до смерти столбом и простоит.

Всякий, кто сознает себя человеком, понимает, что вне литературы нет ни блага, ни наслаждения, ни даже самой жизни.

Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас [в России] сверх того и для воровства.

Везде литература ценится не из-за ее гнуснейших образцов, а из-за тех ее выдающихся деятелей, который ведут общество вперед.

В иных случаях желание нововведений и каких-то там перемен совершенно равносильно тому, как бы кто настаивал, чтобы у отечества нашего вырос римский нос.

Благонадежность - это клеймо, для приобретения которого необходимо сделать какую-нибудь пакость.

А ты береги свое здоровье, мой друг! это - первое наше благо.

А главное все-таки: люби, люби и люби свое отечество! Ибо любовь эта даст тебе силу, и все остальное без труда совершишь.