Глупо было бы утверждать, что выше меня нет власти. Только отношение, которое я займу к ней, будет совсем иным, чем у религиозного века: я буду врагом всякой высшей силы, а религия учит нас делать ее

Во всей полноте этого слова не осознается, что всякая свобода есть по существу самоосвобождение, что я могу иметь лишь столько свободы, сколько я обеспечиваю себе своей собственностью.

Государство имеет всегда одну цель: ограничить, контролировать, подчинить индивида и подчинить его общей цели. Государство своей цензурой, своим надзором и своей полицией старается воспрепятствовать в

Всякое государство есть деспотизм, будь деспот один или многие.

Сила - прекрасная вещь, и она полезна для многих целей; ибо «с горстью силы можно пойти дальше, чем с полным мешком прав».

Тот, кто исполнен святой (религиозной, нравственной, гуманной) любви, любит только призрака, «истинного человека», и преследует с тупой беспощадностью личность, настоящего человека.

Тот, кто увлечен Человеком, оставляет людей без внимания, насколько простирается это увлечение, и плавает в идеальном, священном интересе. Человек ведь не личность, а идеал, призрак.

Раса альтруистов обязательно является расой рабов. Раса свободных людей обязательно есть раса эгоистов.

Все святое есть галстук, оковы.

Если это правильно для меня, то это правильно. Возможно, что это неправильно для других: пусть они заботятся о себе!

Человек не достоин иметь то, что по слабости позволяет отнять у него; человек не достоин этого, потому что он не способен на это.

Кто умеет брать, защищать вещь, тому принадлежит собственность.

Я говорю: освободитесь, насколько сможете, и вы сделали свое дело; ибо не каждому дано прорваться через все пределы, или, говоря более выразительно, не каждому дано быть тем пределом, который есть пре

Таким образом, радиусы всего образования сходятся в одном центре, который называется личностью.

Государство называет свое собственное насилие законом; но что из личности, преступление.

Для меня нет ничего большего, чем я сам.

Сама религия лишена гения. Нет религиозного гения, и никому не позволено различать талантливых и бездарных в религии.

Нельзя даровать свободу. Это должно быть принято.

Государство практикует «насилие», человек не должен этого делать. Поведение государства есть насилие, и оно называет свое насилие «законом»; индивидуальное, «преступление».

Собственность существует по закону. Это не факт, а юридическая фикция.

Когда человек стремится только к жизни, он легко в этой заботе забывает о наслаждении жизнью. Если его заботит только жизнь, и он думает: «Хоть бы у меня была моя дорогая жизнь», - он не прилагает все

Народное счастье - моя беда!

Сегодня мы не называем это грехом, мы называем это самовыражением.

Народ мертв! Добрый день, Селф!

Бог превращается в прах перед человеком.

Нравственный человек неизбежно узок в том, что он не знает другого врага, кроме безнравственного человека. Кто не нравственн, тот безнравственн! и соответственно нечестивым, презренным и т. д. Поэтому

Мне незачем браться за каждую вещь, которая хочет бросить на нас свое дело, и показывать, что она занята только собой, а не нами, только своим добром, а не нашим. Остальные смотрите сами. Желают ли ис

Божественное - забота Бога; человеческий, мужской. Меня заботит не божественное и не человеческое, не истинное, доброе, справедливое, свободное и т. д., а единственно мое, и оно не всеобщее, а -- един

Народ - это имя тела, состояния духа, той правящей особы, которая до сих пор подавляла меня.