Одним из лучших моментов в моей жизни было то, что я внезапно осознал, что в моем позднем подростковом возрасте я мечтал соединить чистую математику, очень чистую математику с очень сложными вещами, которые долгое время мешали ученым и инженерам, что это сочетание было возможно, и я собрал эту новую геометрию природы, фрактальную геометрию природы.