Мы так устроены, что верим в самые невероятные вещи; и, как только они запечатлелись в памяти, горе тому, кто попытается стереть их.

Людям доставляет особое удовольствие обращать в свою веру, то есть заставлять других наслаждаться тем, чем наслаждаются они, находя, таким образом, свое собственное подобие, представленное и отраженн

Что люди имеют в виду, когда говорят о несчастье? Не столько несчастье, сколько нетерпение время от времени овладевает людьми, и тогда они предпочитают называть себя несчастными.

Мы не можем слишком рано убеждать себя, как легко можно обойтись без нас в этом мире. Какими важными личностями мы себя воображаем! Мы думаем, что только мы являемся жизнью круга, в котором мы движем

Лишь немногие имеют идеи и в то же время способны действовать. Идеи расширяют, но блокируют, действие оживляет, но ограничивает.

Для посредственности нет большего утешения, чем мысль о том, что гений не бессмертен.

Художник, который не является также и ремесленником, никуда не годится; но, увы, большинство наших художников ничем иным не являются.

Никто не может отнять у нас радость первого осознания чего-либо, так называемого открытия. Но если мы еще и чести потребуем, то она может быть совершенно нам испорчена, ибо мы обычно не первые. Что з

Начало веры есть начало плодородия; но начало неверия, как бы оно ни блистало, пусто.

Человек полагает, что он направляет свою жизнь и управляет своими действиями, тогда как его существование безвозвратно находится под контролем судьбы.

Я совершенно не понимаю, как кто-то может поверить, что Бог говорит с нами в книгах и рассказах. Если мир прямо не откроет нам нашего отношения к нему, если наши сердца не смогут сказать нам, чем мы

Какое правительство лучше? То, что учит нас управлять собой. [нем. Welche Regierung die beste sei? Diejenige die uns lehrt uns selbst zu regieren.]

Дрожать перед ожидаемым злом — значит оплакивать то, чего никогда не терял.

Искусство основано на сильном религиозном чувстве, на глубокой и могучей серьезности; поэтому она так склонна к сотрудничеству с религией.

Все люди были бы хозяевами других, и ни один человек не является господином самого себя.

Если мы не синхронизированы сами с собой, все не синхронизировано для нас.

Талант можно развивать в спокойствии; персонаж только в бурлящем потоке жизни.

Мы всегда надеемся, а во всем лучше надеяться, чем отчаиваться.

Характер — в больших и малых делах — проявляется, когда человек (или человек) упорно добивается того, на что, по его мнению, он способен.

Толерантность, строго говоря, должна быть лишь преходящим настроением; это должно привести к признанию и признательности. Терпеть человека - значит оскорблять его.

Это самый близкий к свету цвет. В своей предельной чистоте он всегда подразумевает яркость природы и имеет веселый, безмятежный, мягко стимулирующий характер. Следовательно, опыт учит нас, что желтый

Природа! Мы живем среди нее и не знаем ее. Она непрестанно говорит с нами, но не выдает своей тайны. Мы постоянно воздействуем на нее, но не имеем над ней власти. Вариант: ПРИРОДА! Мы окружены и объя

Не ищите, умоляю вас, ничего за явлениями. Они сами себе урок.

Видеть Италию, не видя Сицилии, значит не видеть Италии вообще, ибо Сицилия — ключ ко всему.

Нравственные эпохи имеют свой ход, как и времена года. Мы не можем удержать их так же крепко, как не можем удержать солнце, луну и звезды. Наши недостатки постоянно возвращаются к нам; и в этом заклю

Неугомонность человека заставляет его стремиться.

Энергия — основа всего. Каждый еврей, каким бы ничтожным он ни был, занят каким-то решительным и непосредственным преследованием цели... Это самый вечный народ на земле.

Если общество откажется от права выносить смертную казнь, то снова появится самопомощь и не за горами личные вендетты.

Там, где много света, тени самые глубокие. [нем. Wo viel Licht is, ist starker Schatten.]