Те, кто сжигает книги, будут, в конце концов, жечь людей.

Творения духа вечны и постоянны, критика же - нечто изменяющееся, она исходит из воззрений своего времени.

Там, где сжигают книги, кончают тем, что сжигают людей.

Слуги, не имеющие господина, не становятся от этого свободными людьми - лакейство у них в душе.

Римляне так и не нашли б себе время завоевать весь мир, если бы им пришлось сперва выучить латынь.

Разве жизнь отдельного человека не столь же ценна, как и жизнь целого поколения? Ведь каждый отдельный человек - целый мир, рождающийся и умирающий вместе с ним, под каждым надгробным камнем - история

Развалины мы можем понимать только тогда, когда сами обратимся в развалины.

Раболебство польского мужика перед дворянином возмутительно. Он склоняется головою чуть не к панским ногам и приговаривает при этом формулу: "падам до ног". Кто хочет видеть воплощенную покорность,

Превозносят того писателя, который умеет извлекать у публики слезы. Этой способностью обладает и самая жалкая луковица; с нею разделяет он свою славу.

Перо гения всегда больше самого гения…

Основная причина мирского зла заключается в том, что Бог создал недостаточно денег.

Незанятый делом человек никогда не может насладиться полным счастьем. На лице бездельника вы всегда найдете отпечаток недовольства и апатии.

Невозможному поверив, невозможное свершишь.

Не отрицаю, что дерево в лесу я люблю больше родословного дерева, что человеческое право чту больше, чем каноническое, и что заветы разума ценю выше чем абстракции близоруких историков.

Не быть подчиненным никакому закону - значит быть лишенным самой спасительной защиты, ибо законы должны нас защищать не только от других, но и от себя самих.

Мысль - это невидимая природа, природа - видимая мысль.

Мы понимаем развалины не ранее, чем сами становимся развалинами.

Мы не понимаем руины, пока сами не превращаемся в них.

Мотылек не спрашивает у розы: лобызал ли кто тебя? И роза не спрашивает у мотылька: увивался ли ты около другой розы?

Можно состариться и не узнать, что любишь отечество, но для этого надо остаться в нем. Суть весны мы познаем зимой, за печкой поются лучшие майские песни.

Любовь! Это самая возвышенная и победоносная из всех страстей. Но ее всепокоряющая сила заключает-ся в безграничном великодушии, в почти сверхчувственном бескорыс-тии.

Лессинг говорит: "Если Рафаэлю отрезать руки, он все же останется живописцем". Точно так же мы могли бы сказать: "Если господину* отрезать голову, он все же остался бы живописцем", - он продолжал

Когда порок грандиозен, он не возмущает.

Книге необходимы сроки, как ребенку. Все наскоро, в несколько недель написанные книги, возбуждают во мне известное предубеждение против автора. Порядочная женщина не производит ребенка на свет до исте

Католический поп шествует так, словно небо - его полная собственность; протестантский же, напротив, ходит так, будто небо он взял в аренду.

Карлик, взобравшийся на плечи гиганта, может, конечно, видеть дальше его, особенно если вооружится очками; но на этой высоте ему недостает возвышенного чувства, сердца гиганта.

Как великий художник, природа умеет и с небольшими средствами достигать великих эффектов.

Каждый вступающий в брак похож на дожа, женящегося на Адриатическом море: он не знает, что там есть - сокровища, жемчуг, чудовища, неведомые бури.

Каждая эпоха, приобретая новые идеи, приобретает и новые глаза.