Безумие — исключение для отдельных людей, но правило для групп.

Один ищет повивальную бабку, чтобы передать свои мысли, другой — кого-нибудь, чтобы помочь: так получается хороший разговор.

Когда человек достигает зрелости в понимании и в годах, им овладевает чувство, что его отец был неправ, зачав его.

Быть нравственным, правильным и добродетельным значит быть послушным старому установленному закону и обычаю.

Я восхищаюсь мужеством и мудростью Сократа во всем, что он делал, говорил и не говорил.

В Бахе еще слишком много грубого христианства, грубого германизма, грубой схоластики; он стоит на пороге европейской (современной) музыки, но оттуда оглядывается в средние века.

Все религии несут на себе следы того факта, что они возникли во время интеллектуальной незрелости человеческого рода — до того, как он научился обязанностям говорить правду. Ни одна из них не возлага

Является ли человек величайшей ошибкой Бога или Бог человека?

Раздражение — это физическая болезнь, которая никак не лечится только потому, что устраняется раздражающая ситуация, которая ее вызывает.

Человек, который мало видит, всегда видит меньше, чем можно увидеть; человек, который плохо слышит, всегда слышит нечто большее, чем можно услышать.

Воистину, это благословение, а не богохульство, когда я учу, что «превыше всего стоит небо случая, небо невинности, небо случайности, небо распутства».

Религиозная война до сих пор знаменовала величайшее продвижение масс, ибо она доказывает, что массы стали относиться к понятиям с уважением.

Есть такая вещь, как ненависть ко лжи и притворству, являющаяся следствием тонкого чувства юмора; есть и та же ненависть, но от малодушия, поскольку ложь запрещена божественным законом. Слишком трусл

Когда долго смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя.

Это я, нечестивый Заратустра, говорю: «Кто нечестивее меня, чтобы радоваться учению его?»

И много таких хороших изобретений, что они подобны женской груди: и полезные, и приятные.

Поистине, я не люблю их, милостивых, которые чувствуют себя блаженными в своем сострадании: им слишком не хватает стыда. Если я должен жалеть, по крайней мере, я не хочу, чтобы об этом знали; а если

Что стих для поэта, диалектическое мышление для философа. Он хватается за него, чтобы овладеть собственным очарованием, чтобы увековечить его.

Условие, которое порождает правило, не то же самое, что условие, которое порождает правило.

Мы должны остерегаться того, кто в ярости против нас, как того, кто когда-то искал нашей души; ибо тот факт, что мы все еще живы, объясняется отсутствием силы убивать, - если бы взгляды могли убивать

Надменность, сопровождающая заслуги, оскорбляет нас даже больше, чем надменность людей, лишенных заслуг: ведь сама заслуга оскорбляет нас.

Читатель вдвойне виновен в невоспитанности по отношению к автору, когда он хвалит его вторую книгу в ущерб первой (или наоборот) и затем ожидает от автора благодарности за то, что он сделал.

Трудно проповедовать эту мораль посредственностей! Он может никогда не признать, что он такое и чего он хочет! Он должен говорить о сдержанности и достоинстве, долге и любви к ближнему.

Каждое слово имеет свой аромат: есть гармония и дисгармония ароматов, а значит, и слов.

Карлейль, человек сильных слов и поступков, ритор по нужде, постоянно возбуждаемый тягой к крепкой вере, равно как и чувством неспособности к ней (мин в этом отношении типичный романтик!).... В сущно

Тот, кто дарит что-то великое, не получает благодарности; ибо, приняв его, получатель уже слишком отягощен.

Слабые и уродливые погибнут: первый принцип нашей братской любви. И им будет оказана всяческая помощь.

Продолжать прозябать в трусливой зависимости от врачей и махинаций после утраты смысла жизни, права на жизнь - это должно вызывать глубокое презрение в обществе.

О, чего только не скрывает нынче наука! Как много, по крайней мере, он призван скрыть!