Но все же я твердо убежден, что большая часть сознания, всякое сознание на самом деле есть болезнь.

Моли Бога о радости. Радуйтесь, как дети, как птицы небесные. И да не смутит вас грех человеческий в делах ваших. Не бойтесь, что это утомит вашу работу и помешает ее выполнению. Не говорите: «Грех с

В каком-то смысле между здоровым и ненормальным есть лишь тонкий оттенок разницы.

Принять страдание и добиться через него искупления — вот что вы должны делать.

Я согласен, что два плюс два четыре — отличная вещь; но надо отдать должное, два плюс два пять тоже очень хорошая вещь.

Но попробуйте слепо увлечься своими чувствами, без рассуждений, без первопричины, отгоняя сознание хотя бы на время; начать ненавидеть, или влюбиться, лишь бы не сидеть сложа руки.

Заботиться только о благополучии кажется мне положительно невоспитанным. Хорошо это или плохо, иногда тоже очень приятно разбивать вещи.

И напрасно мечтатель роется в своих старых снах, разгребая их, как горстку золы, выискивая в этих золах какую-нибудь искру, хотя бы маленькую, чтобы раздуть ее в пламя, чтобы согреть остывшую кровь.

Страх перед внешностью — первый симптом импотенции.

Отцы монахи, почему вы поститесь! Зачем же ждешь за это награды на небесах?.. Нет, святой монах, ты пытаешься быть добродетельным в мире, делать добро обществу, не затворяясь в монастыре на чужой сче

пусть все они пьяны у меня дома, но все они честны, и хотя мы лжем, потому что я тоже лгу, в конце концов мы лжем до истины

Россия была рабом в Европе, но станет господином в Азии.

Самый насущный вопрос в проблеме веры состоит в том, может ли человек как цивилизованное существо верить в божественность Сына Божия, Иисуса Христа, ибо в этом вся наша вера.

Если окружающие тебя люди злы и черствы и не будут слушать тебя, пади перед ними ниц и проси у них прощения; ибо на самом деле вы виноваты в том, что они не хотят вас слушать.

Ну, попробуйте, дайте, например, кому-нибудь из нас немного больше самостоятельности, развяжите нам руки, расширьте сферы нашей деятельности, ослабьте контроль, и мы... да, уверяю вас... быть под кон

А знаете ли вы, знаете ли вы, что человечество может жить без англичанина, оно может жить без Германии, оно может жить слишком хорошо без русского человека, оно может жить без науки, без хлеба, и оно

Любопытно и смешно, как много может иногда выразить взгляд чопорного и болезненно-целомудренного человека, тронутый любовью, и это именно в тот момент, когда человек, конечно, скорее был бы рад прова

Я ясно видел, как странно, что ни один человек, живущий в этом безумном мире, не осмелился взяться за все это прямо и послать к черту! Я... я хотел быть смелым... и я убил ее.

Давайте сначала сами исполним заповедь Христа и только потом осмелимся ожидать ее от наших детей. Иначе мы не отцы, а враги своим детям, и они не наши дети, а наши враги, и мы сами сделали их своими

Желающий увидеть живого Бога лицом к лицу должен искать его не в пустой тверди своего ума, а в человеческой любви.

Тут я должен был уйти, но во мне возникло странное ощущение, какой-то вызов судьбе, желание бросить ей вызов, показать ей язык. Я поставил самую большую ставку — четыре тысячи гульденов — и проиграл.

Если он жив, всё в его власти! Кто виноват, что он этого не понимает?

Я смешной человек. Теперь меня называют сумасшедшим. Это было бы явным повышением моего социального положения, если бы они по-прежнему не считали меня таким же смешным, как всегда.

..., дважды два четыре - это не жизнь, господа, а начало смерти.

я не мог стать ничем; ни хорошо, ни плохо; ни подлец, ни честный человек; ни герой, ни насекомое. И теперь я доживаю свои дни в своем углу, дразня себя горьким и совершенно бесполезным утешением, что

... о мировой истории можно говорить все, что угодно, что только может прийти в голову самому расстроенному воображению. Единственное, чего нельзя сказать, так это того, что это рационально.

в газетах я читал биографию об американце. Все свое огромное состояние он оставил фабрикам и позитивным наукам, свой скелет — студентам академии, а свою кожу — на барабан, чтобы день и ночь на нем ба

Собственный свободный, ничем не стесненный выбор, собственный каприз, как бы он ни был дик, собственная доведенная порой до исступления фантазия, есть то самое «выгоднейшее преимущество», которое мы

— Я сделал вам ужасное признание, — мрачно заключил он. Цените это, господа. И мало, мало ценить, надо не просто ценить, это должно быть и тебе дорого, а если нет, если это тоже мимо твоей души прохо