У честных всегда бывает больше врагов, чем у бесчестных.

Наука есть дело великое, но всего человека она не удовлетворит. Человек обширнее своей науки. Это Евангелие.

Настоящая правда всегда неправдоподобна, знаете ли вы это? Чтобы сделать правду правдоподобнее, нужно непременно подмешать к ней лжи.

У нас, у русских, две родины - наша Россия и Европа.

У нас, русских, есть, конечно, две страшные силы, стоящие всех остальных во всем мире, - это всецелость и духовная нераздельность миллионов народа нашего и теснейшее единение его с монархом.

Народы исторические жить, кажется, не могут без насилия.

Народ русский готов забыть целые муки за одно ласковое слово.

У нас теперь иной даже молится и в церковь ходит, а в бессмертие своей души не верит, то есть не то что не верит, а просто об этом совсем никогда не думает. И, однако, это вовсе иногда не чугунный, не

Народ Божий любите, не отдавайте стада отбивать пришельцам, ибо если заснете в лени и в брезгливой гордости вашей, а пуще в корыстолюбии, то придут со всех стран и отобьют у вас стадо ваше.

У нас именно потому, что потерял всякую веру, а стало быть, всякий взгляд, так дорога обличительная литература. Все, которые не знают, за что держаться, как быть и кому верить, видят в ней руководство

Напрасно многие теперь учат и проповедуют, что единичное доброе дело ничего не значит.

У нас идеалист часто забывает, что идеализм есть дело вовсе не стыдное. У идеалиста и реалиста, если только они честны и великодушны, одна и та же сущность - любовь к человечеству и тот же объект - че

Направление! Мое направление то, за которое не дают чинов.

У нас [в России] никогда монархия не может быть тиранией в идеале - а лишь в уклонении.

Нам надо всегда знать и помнить, и быть убежденным, что в решительных общемировых вопросах Россия, если пожелает сказать свое слово или провести свое мировоззрение самостоятельно, - всегда встретит пр

У нас - русских - две родины: наша Русь и Европа, даже и в том случае, если мы называемся славянофилами (пусть они на меня за это не сердятся). Против этого спорить не нужно. Величайшее из величайших

Надобен авторитет, надобно солнце, чтоб освещало.

У меня такая черта, что не люблю, когда до иного щекотного в душе пальцами дотрагиваются... или, лучше сказать, если часто иные чувства выпускать наружу, чтоб все любовались, так ведь это стыдно, не п

Надо, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти.

У меня свой особенный взгляд на действительность (в искусстве), и то, что большинство называет почти фантастическим и исключительным, то для меня иногда составляет самую сущность действительного.

Надо, чтоб и в политических организмах была признаваема та же правда, та самая Христова правда, как и для каждого верующего. Хоть где-нибудь да должна же сохраняться эта правда, хоть какая-нибудь из н

У меня кусок хлеба есть свой; правда, простой кусок хлеба, подчас даже черствый; но он есть, трудами добытый, законно и безукоризненно употребляемый.

Надо, братец, прежде вникнуть, а уж потом обвинять… Обвинять-то легко!

У меня воображение, а у тебя действительность.

Надо уметь переносить маленькие несчастия жизни... Без несчастий и жить не стоит.

У каждой из нас был свой предел, до которого могло идти наше сближение; за него мы переступить не смели, хотя бы и хотели.

У женщины, например, бывает иногда потребность чувствовать себя несчастною, обиженною, хотя бы не было ни обид, ни несчастий.

Надо как-нибудь выстрадать вновь наше будущее счастье; купить его какими-нибудь новыми муками. Страданием все очищается...

Надо быть слишком подло влюбленным в себя, чтобы писать без стыда о самом себе.