. . . ничто не могло коснуться силы моей любви и мыслей моего возлюбленного. Если бы я знал тогда, что моя жена умерла, я думаю, что я все же отдался бы, не потревоженный этим знанием, созерцанию этого образа, и мой мысленный разговор с ней был бы столь же жив и столь же удовлетворителен. «Положи меня, как печать, на сердце твое, любовь крепка, как смерть».