Лев Толстой, анекдоты

те. Искали ровно неделю. Через неделю, придя из магазина, я не нашла дома, ни жениха, ни обувной коробки… Никто из знакомых не знал, куда он мог исчезнуть.Да… Слышал я о таких историях. Всегда думал: ну, бабы дуры! Как же можно так доверять? Но чтоб вот так, лично коснуться такого сволочизма… Вот встретил бы сейчас, урыл бы своими руками!- И ты не пыталась вернуть деньги? – я был уже зол и на Валентину. Она почувствовала это и стала оправдываться:- Пыталась. Нашла через справку телефон его матери, но она сказала, что Борис поехал ко мне, а больше ничего о нем не знает. Заохала, запричитала. Мне так жалко ее стало. Не милицией же грозить. Документов у меня о купле-продаже не было: квартира была государственной и сделка произошла лишь посредством выписки меня и прописки новых жильцов. С чем идти заявлять?Да и состояние мое на тот момент было совсем на грани. В чужом городе. Без денег. Съемное жилье надо было освобождать. Ужас! Я теперь точно знаю, где находится душа и как она болит. Все прочувствовала. Слезы тогда текли из глаз, не переставая. Страшная стала, похудела враз. Спасибо одноклассникам. Не дали совсем пропасть. Помогли продать вещи поценнее, завербоваться на эту станцию. Вот с тех пор я здесь почти безвыездно.Валентина медленно встала. Скомкала в руках фантик от конфеты, что до этого нервно вертела в пальцах.– Не знаю, для чего я это тебе все рассказываю. Видимся впервые. Не знаю тебя толком. А ишь, как меня вывернуло, — она замолчала, подойдя к окну. Я выглянул на улицу через ее плечо. День почти совсем померк. Закат обещал быть красивым. Уже первые бордово-золотые всполохи побежали по верхушкам высоченных елей, как огонь затухающего костра по углям. Коснулся ее плеча.- Кому-то надо все рассказать. Не подружкам же, у которых своих бед навалом. Малознакомому человеку легче это сделать. Я сегодня здесь, а завтра – ищи меня в поле. И тайны твои со мной уйдут, — я постарался сказать это так, чтобы не нарушить нить доверия. Скоро охотникам уже возвращаться, а наш разговор, чувствую, еще не закончен.- Да нет у меня подружек. В город выбираюсь редко. Есть хорошие знакомые, да и только…Валентина махнула рукой, отошла от окна и засуетилась на кухне. Растопила печь, стала готовить ужин. Я же опять сидел праздным гостем. Рассматривая нехитрые поделки из дерева, толпящиеся по полкам вдоль стен, вспомнил глаза Алексея: такой не должен предать. Или я совсем не знаю людей. Решил коснуться этой темы.- Не скучно все время вдвоем?Валентина не отрываясь от чистки картошки, повернула голову ко мне. Ответила весело:- А когда нам скучать? Хозяйство ты наше видел. С работой лесничего наверняка знаком. Охота, рыбалка – тоже забава для мужика. Одних дров вон сколько надо на зиму заготовить!- А где ты, «живя безвыездно» в тайге такого жениха себе отхватила?- Да он сам ко мне приехал! – этот ответ прозвучал еще на прежней волне, но все же меньше звучало в нем веселости, что слышал я лишь минуту назад. Валентина опять замолчала. Я видел, как она борется сама с собой. Говорить…не говорить….Ну что же ты? Давай, Валюшка… Ты ж много уже рассказала такого… Легче ведь будет…Она как будто услышала. Продолжая орудовать ножом, тихо заговорила:- В первую зиму я одна здесь бедовала. Избушка совсем плоха была. Дров предыдущий техник, уволенный за пьянку, почти не заготовил. Да и печка почти совсем не топилась, а дымила только. Ночами жутко было. Спала с ружьем в руках. Собаку, старая совсем она была, при себе в доме держала, с нею и на съемки ходила. Как нас обеих зверье не сожрало, до сих пор удивляюсь. И тоска с обидой, конечно, же грызли. Ох, как грызли… Знаешь… Думалось иногда… Прекратить все это одним махом! Но все маму вспоминала, как она корчилась от боли, умирая, а все повторяла: «Надо жить! Надо…» Это она мне тогда говорила. Потому я и выжила той зимой. Весной потребовала от начальства помощника. Думала, может пришлют мне такую же одинокую женщину и будем на пару куковать. Все легче. А мне прислали Алексея…Валентине поневоле пришлось сделать паузу в рассказе. Поставив вариться картошку, она полезла в погреб за припасами. Я помог ей поднять соленья-копченья и мой любимый холодец в тарелках. Аж слюнки потекли. Но пришлось соблюдать приличия. Огурцом малосольным все ж хрустнул. Ух ты, не хуже, чем у маменьки! Похвалил хозяйку вслух.- Это как раз Алеша у нас мастер огурцы солить. Да и многое другое.- Я заметил. А откуда он?- С Гомеля. Там служил. Там и женился. Сюда завербовался с горя. У него жена погибла. Отдыхать после свадьбы на Домбай поехали. Автобус в пропасть скатился. Сам чудом выжил, а молоденькая жена умерла на его руках. Так жалко…Вот ведь женщины! Сама столько пережила. Нашла, наконец, свое счастье, а жалеет ту, чья смерть ей это счастье подарила. Знал я многих женщин и каждый раз им удивлялся… И удивляться еще буду. Сказал Валентине вслух:- Но хоть теперь у тебя все хорошо.Валентина ответила не сразу. Села опять за стол напротив меня. Посмотрела как-то странно мне в глаза. И пристально, и с сомнением. Но все же, с твердым решением, что и ЭТО сказать надо. Заговорила с трудом….- Я тебе говорила, что без отца росла. Мне было 6 месяцев всего, когда мама еле живая от истощения сбежала из Алма-Аты, где я родилась, обратно к своей матери в Карелию. Ее родня отца не приняла. У них на примете была богатая невеста с толстой сберкнижкой, а какая-то там нищая финка только карты путала. К тому же…. Во время войны, так уж распорядилась судьба, семья моего отца была в плену у финнов в Карелии. Вот же где пути Господни попересеклись!Отцу и маме родня не давала расписываться до самых родов, надеялись, что сбежит от них ненужная невестка. А когда родители принесли меня регистрировать, работница ЗАГСа поставила условие: сначала регистрирую брак, потом младенца. Так и сделала. Дома молодых встретил жуткий скандал. Потом несколько месяцев была жуткая травля. Мама не выдержала и уехала. Отец ушел в армию. После еще несколько лет издалека попытался письмами поддерживать контакт с изгнанной из клана женой. Его все же женили, как-то там по знакомству заменив паспорт на новый, без штампа о браке. Детей у молодых долго не было. Но все же, родился мальчик…Женщина прервала рассказ. Резко встала, заметалась по комнате.Сначала бессознательно, потом загромыхала крышками от кастрюль, заслонкой от печки. Я видел, что это все не просто так. Она тянула время, чтобы сказать самое важное… Наконец, приняла решение. Подошла к столу. Не села, встала напротив меня, уперлась обеими руками в столешницу, и так посмотрела мне в глаза. Я даже испугался. Не случилось ли что с ее рассудком…Не отрывая взгляда, сказала невероятное:- Родился мальчик. Назвали Алешей. Это МОЙ Алеша.Я ожидал всего, только не этого. Сидел, как дурак, с открытым ртом. В мозгах полный вакуум. Слов не было. Сколько длилась мое замешательство, не знаю.Но слов так и не нашлось. Руки Валентины вдруг подломилось. Она рухнула на стул. Посидела еще мгновение, опустив голову. Когда вновь подняла глаза, безумия в них уже не было. Лишь теплый свет. И голос зазвучал, как прежде, ровным рассказом:- Мы узнали о своем родстве уже после того, когда стали близки. Полюбили друг друга удивительно легко. Как будто жизнь начали с чистого листа. Природа помогла, наверное. Мы ж тут оказались, как Адам и Ева в райском саду. На сотни километров никого. Только желание жить и любить. В первое время вообще говорить о прошлом не хотелось, да и времени не было. Каждую свободную минутку от дел в объятьях друг друга проводили. Такое единение во всем, просто невероятно. Источник «родства душ» открылся, когда он о родителях рассказал. Тогда только я сопоставила его фамилию и свою девичью. До этого думала – совпадение. Открытие хлестануло по обоим. Мне хотелось в лес бежать, чтоб уже не возвращаться. Спасибо, что Алеша сильнее меня оказался. Переживал, молча и рядом. Он тогда мне сказал: «Наплевать! Подумаешь брат и сестра! Матери же у нас разные. Дети Адама и Евы тоже не на стороне мужей искали. Выбора у них не было, только инцест. И Лот с дочерьми… мир таким образом спасли от вымирания. У нас все проще. Мы просто любим друг друга. И никто нам не судья!»- Правильно мужик сказал, — я перебил ее, чтобы не дать рассказать о своих сомнениях. И был в этом искренен. За свою долгую жизнь я повидал всякого. Знаю, на какие страшные преступления идут порой люди любви. Грех Валентины и Алексея был вне этого списка. Они никого не убили, не обманули. Произошедшее с ними – лишь странные игры судьбы, поизгалявшейся вдосталь над своими жертвами. То, как встретились эти люди, можно все же принять за ее подарок. Странный, но все же щедрый. Они счастливы. И стоит ли судить их за это?Валентина обрадовалась тому, как я оборвал ее. Ей не надо было никаких других моих слов. Сказал и поставил точку. Я выслушал, что наболело, и закрыл дверь в ее прошлое. Она вздохнула с облегчением, повеселела враз и бросилась во двор на лай собак. Это возвращались усталые, но довольные охотники. Дальше все было, как обычно: поздний ужин, восторженные рассказы об охоте сегодняшней и бородатые байки о чужих подвигах.Утром мы прощались с хозяевами маленького островка счастья затерянного в бескрайних просторах Колымы. Валентина, отвечая на мое рукопожатие, смотрела мне в глаза без капли смущения. Без сожаления о вчерашнем разговоре. Я видел: ушли из ее головы мысли о собственной греховности. Облегчила душу и стала от этого еще красивее. Совсем, как тайга бабьим летом — красива своим буйством красок и таких разных наших чувств. Светлых чувств.P.S. Прошлой осенью я узнал, что Валюшкину точку все же сократили. Переправлялись они с Алексеем по бурной реке, их лодка затонула. Тел так и не удалось обнаружить. Кордон теперь частный охотничий домик.Чтобы увидеть радугу, надо пережить дождь...koluma© via Поржать.Ру

Поделитесь