Я оставил видимую, физическую синеву у двери, снаружи, на улице. Настоящая синева была внутри, синева бездны пространства, синева моего царства, нашего царства!.. ...имматериализация синего, цветное

Синий цвет предполагает море и небо, а ведь они в реальной зримой природе представляют собой самое абстрактное.

Нематериальное сказало мне, что я действительно был западным, правильно мыслящим христианином, который верит в «Воскресение плоти». Тогда появилась целая феноменология, но феноменология без идей или,

Синий не имеет измерений, он вне измерений.

Я прибыл на землю в 1928 году. Родившись в среде художников, я приобрел вкус к рисованию с молоком матери.

Каждое явление проявляется само по себе. Это проявление всегда отлично от формы и есть сущность непосредственного, след непосредственного.

Когда я растянулся на берегу Ниццы, я начал испытывать ненависть к птицам, которые порхали взад и вперед по моему голубому, безоблачному небу, потому что они пытались просверлить дыры в моем величайш

У меня было доказательство того, что у меня есть пять чувств, что я знаю, как заставить себя работать! А потом я потерял детство.

Синий не имеет измерений, он вне измерений, тогда как другие цвета — нет… Все цвета вызывают определенные ассоциативные представления, психологически материальные или осязаемые, тогда как синий предп

Воображение — это средство восприятия. Переносимые воображением, мы обретаем жизнь, саму жизнь, которая есть абсолютное искусство.

Мои монохромные картины — это не мои определенные работы, а подготовка к моим работам. Это остатки творческих процессов, пепел. Мои картины, в конце концов, являются лишь документами, подтверждающими

Я остаюсь отстраненным и далеким, но именно под моими глазами и моими приказами произведение искусства должно создавать себя. Затем, когда начинается творение, я стою там, присутствую на церемонии, б

Для меня каждый оттенок цвета — это в некотором роде индивидуальность, существо той же расы, что и основной цвет, но определенно обладающее особым характером и личной душой.

Я пытался показать цвет, но при частном просмотре я понял, что публика была пленницей предвзятой точки зрения и что, столкнувшись со всеми этими разноцветными поверхностями, они гораздо больше реагир

Нематериальный синий цвет, показанный в апреле у Ирис Клерт, сделал меня бесчеловечным, исключил меня из мира осязаемой реальности; Я был крайним элементом общества, живущим в космосе и не имевшим во

Я заставил пламя лизать поверхность картины таким образом, что зафиксировались спонтанные следы огня. Но что же вызывает во мне эту погоню за впечатлением огня? Почему я должен искать его следы?

Существенным в живописи является то «нечто», тот «эфирный клей», тот «промежуточный продукт», который художник выделяет всем своим творческим существом и который он в силах поместить, инкрустировать,

Цвет — это чувствительность в материальной форме, субстанция в чистом виде.

Я против линии и всех ее последствий: контуров, форм, композиции. Все картины любого рода, фигуративные или абстрактные, кажутся мне тюремными окнами, в которых линии как раз и являются решетками.

Дзюдо помогло мне понять, что изобразительное пространство — это прежде всего продукт духовных упражнений. Дзюдо – это, по сути, открытие человеческим телом духовного пространства.

Я не любил ничто, и именно так я встретил пустоту, глубокую пустоту, глубину синевы.

Для меня каждый оттенок цвета — это в некотором роде индивидуум, существо не только из той же расы, что и основной цвет, но и определенно обладающее особым характером и личной душой.

Доминанта как бы вторгается во всю картину. Таким образом я стремлюсь индивидуализировать цвет, потому что пришел к выводу, что существует живой мир каждого цвета, и я выражаю эти миры.

Получив в глаз, можно увидеть зарождение Вселенной.