Детство - тяжелое время в жизни человека. Однако, как это ни удивительно, из своего пионерского прошлого я бы не хотел вычеркнуть ни единой строки, хотелось бы наоборот - вписать, настолько светлые вп

Когда фотографирую, голова отдыхает.

Не рукастый я. Руками могу делать только фотокарточки.

Снимать кино - генетическая необходимость.

Игра в большие бюджеты - не для меня. Это для аспирантов финансовой академии.

Всегда хотел быть спортивным, думать о здоровье. В смысле - только хотел.

Замечательно, когда все делается само по себе - без определенных целей и задач.

Если снимая картину, перестаешь ее делать для себя - она оскоплена.

Не могу встречаться по делу в ресторанах. Если ешь - надо замолчать, а не какие-то проценты делить.

Если втягиваться в дело - то с головой. Когда я ставил на Таганке, перевез туда кровать.

Успех и совесть сегодня и на этой территории - вещи несовместимые. Это знают даже дети.

Идейное кино - не для меня. Кино было и остается моим способом чувственного познания мира.

Как ни странно, я дружу с Ричардом Гиром. Лет уже 15. Встречаемся то в Нью-Йорке, то в Токио. Выпиваем.

Что для меня значит Друбич? Когда мы познакомились, ей было лет 13. С тех пор мы ежедневно перезваниваемся.

Пишу сценарии голым. Голый сажусь перед компьютером - и пишу. Пока на мне хоть что-то одето - я не свободен.

Отвратительно, когда думают: знаю, из кого тут цитата. Цитаты - мое личное дело. В восприятии нужна варварская интеллектуальная нищета.

В кинотеатрах все хотят просто видеть, кто на ком женится и кто кому обрежет уши. Почти нет тех, кто понимает красоту изображения.

Ненавижу мужеподобных женщин. В чем бы это ни выражалось: в феминизме или метании молота. Все остальные женщины мне очень нравятся.

Женщины объясняются на каком-то диком языке - особенно когда хотят быть искренними.

Квартиры мы всегда снимали. И я насобачился из поганейших четырех стен делать превосходные дома.

При первой встрече понимаю: доверять ли человеку. Чем дольше знаешь - тем непонятней.

Все свои деньги я трачу на обустройство всех мест, где бываю - студию, дачу, дом в Москве. Люблю антиквариат, покупаю ткани, обои - знаю все магазины и рынки.

Чувство полной свободы и совесть несовместимы. Все главное, что есть в жизни, - в этом страшном противоречии. Об этом «Анна Каренина», которую я сейчас снимаю.

Отец умер рано. Меня воспитывала такая декадентская мама. А папа был разведчиком, человеком необыкновенной созидательной воли. В детстве я играл с Ким Чен Иром. Мой отец его отца - Ким Ир Сена - посад

Борода у всех что-то выражает - или патриотизм, или народничество. Моя - не идеологична. Я ее отрастил, в Калуге, в 1973-м. Не мог побриться, не работала розетка в номере.

«Асса» началась с провала картины «Чужая, белая и рябой». На премьеру привезли солдат - заполнять зал. Тогда я решил: надо снять так, чтобы висели на люстрах. Стал думать, где такой модуль. Вспомнил -

Пивные отличаются, как цифра и винил. Винил передает все погрешности инструмента как живого предмета. Цифра - идеальное звучание. Пивных в Москве много. А живых, человеческих - одна - две.

Главное, чтоб из левого уха ветер уходил в правое. Когда работаю - знаю каждую склейку. А закончил - с трудом припоминаю сюжет. В конце съемок всегда такое чувство: пришли бы, унесли эти коробки.

Я изобрел презентацию. До «Ассы» презентаций не было. Через два года мы с Гребенщиковым объявили, что закрываем эпоху презентаций, потому что все стали презентовать неизвестно что. Но мы уже выпустили