Прочь погребальную музыку - трубку к губам могучим - Чаша жизни для того, кто пьет, А не для того, кто отпивает.

Умный человек, смотрящий глазами и внимающий ушами, с улыбкой на лице все время, получит более истинное образование, чем многие другие, в жизни богатырских бдений».

Как только благоразумие начинает расти в мозгу, как унылый грибок, оно находит свое первое выражение в параличе великодушных поступков.

Это просто иллюзия, что при определенном доходе личные желания будут удовлетворены и оставят более широкий простор для щедрого импульса.

Повседневная жизнь — это стимулирующая смесь порядка и бессистемности. Солнце всходит и заходит по расписанию, но ветер дует, где хочет.

Дождь идет кругом, Он падает на поля и деревья, Дождь льет здесь на зонты, И на корабли в море. - Дождь

Иди, книжечка, и пожелай всем Цветов в саду, Мясо в зале, Ящик вина, пряность остроумия, Дом с лужайками вокруг него, Живую реку у дверей, Соловья в платане!

Каждая книга в интимном смысле является циркулярным письмом к друзьям того, кто ее пишет.

Спой песню времен года; что-то светлое во всем, цветы летом, огни осенью.

Я видел злых людей и глупцов, и тех и других великое множество; и я считаю, что в конце концов им обоим платят; но сначала дураки.

На самом деле каждый день делайте выбор не по урожаю, который вы испытываете, а по семенам, которые вы сажаете.

Не может быть более справедливого честолюбия, чем преуспеть в разговоре; быть приветливым, веселым, готовым, ясным и желанным.

Мы не идем к трусам для тендеров; нет ничего более жестокого, чем паника; у человека, который меньше всего боится за свой труп, больше всего времени думать о других.

Та самая гибкость и легкость, которые делают человеческую дружбу столь приятной, пока она длится, делают ее более легкой для разрушения и забвения.

Чем меньше я понимал эту фарраго, тем меньше я был в состоянии судить о ее важности.

Я склоняюсь к каинову ереси, -- говорил он причудливо, -- я отпустил своего брата к черту по-своему.

Ибо лес отнимает у тебя все оправдания смерти. Здесь нет ничего, что могло бы помешать вашим свободным желаниям. Здесь все наглости бушующего мира уже не доходят до вас.

Либо ты мой корабельный повар — и тогда с тобой хорошо обращались, — либо капитан Сильвер, обычный мятежник и пират, и тогда можешь идти на вешалку!

Ради бога, дайте мне молодого человека, у которого достаточно мозгов, чтобы выставить себя дураком!

И истинный реализм всегда и везде принадлежит поэтам: найти, где обитает радость, и дать ей голос, выходящий далеко за рамки пения. Ибо упустить радость — значит упустить все.

Зимой я встаю ночью И одеваюсь при желтом свете свечи. Летом, наоборот, днем ??приходится ложиться спать.

Полная правда об этом странном деле — это то, что мир давно ищет, и общественное любопытство обязательно приветствуется.

Ибо осмелится ли кто-нибудь сказать мне, что бизнес веселее, чем дурачиться среди лодок? Он, должно быть, никогда не видел ни лодки, ни офиса, если так говорит.

А если человек очень усердно читает, как напоминает нам старый анекдот, у него остается мало времени для размышлений.

Счастье, вечное или временное, — это не награда, которую ищет человечество, Счастья — это лишь его спутники на дороге. Его душа в пути и в борьбе.

Есть только одно искусство, которое следует опустить.

Мужество, подножие Добродетелей, на котором они стоят.

Делаются все виды поправок на иллюзии юности, и никакие, или почти никакие, на разочарование старости.

Это было шокирующим; что ил из ямы, казалось, издавал крики и голоса; что аморфная пыль жестикулировала и грешила; что то, что было мертво и не имело формы, должно было узурпировать функции жизни. И е