Жизнь мысли в нынешнем, а сердца жизнь в минувшем.

Вся государственная процедура заключается у нас [в России] в двух приемах: в рукоположении и в рукоприкладстве.

В том-то и главная погрешность, главное недоразумение наше, что мы считаем себя более славянами, нежели русскими. Русская кровь у нас на заднем плане, а впереди - славянолюбие.

В России против дурных мер, принимаемых правительством, есть только одно средство - дурное исполнение.

В жизни хорошее случается, а худое сбывается.

В нашу поэзию стреляют удачнее, чем в Лудвига Филиппа: вот второй раз, что не дают промаха.«Записные книжки», июль 1841 года (о гибели Лермонтова)

Можно похитить блестящую мысль, счастливое выражение; но жар души, но тайна господствовать над чувствами других сердец не похищаются.

Женщины правят, господствуют над нами, но чем? Слабостями своими, которые нас привлекают и очаровывают.

Сравнил я страх со щукою. Кто любит ее, тот заводи в пруду, но знай, что она поглотит всю другую рыбу. Кто хочет страха, заводи его в сердце подвластного, но помни, что он поглотит все другие чувства.

У нас самодержавие значит, что в России все само собою держится.

У нас от мысли до мысли пять тысяч верст.

«Жаль, что я не выпивши, а то дал бы оплеуху этому мерзавцу», - говорил один оскорбленный, но трезвый мудрец.

За милой встречей вслед на жизненном пути
Как часто близок день утрат и расставанья.
И там, где молодость воскликнет: до свиданья!
Там старость говорит печальное прости.1852, Карлсбад.

Мне не к лицу шутить, не по душе смеяться,
Остаться должен я при немощи своей.
Зачем, отжившему, живым мне притворяться?
Болезненный мой смех всех слёз моих грустней.1870 год.

Сфинкс, не разгаданный до гроба,
О нём и ныне спорят вновь;
В любви его роптала злоба,
А в злобе теплилась любовь.Дитя осьмнадцатого века,
Его страстей он жертвой был:
И прези

Сердца томная забота,
Безымянная печаль!
Я невольно жду чего-то,
Мне чего-то смутно жаль.Не хочу и не умею
Я развлечь свою хандру:
Я хандру свою лелею,
Как любви своей се

Вот вы и я: подобье розы милой,
Цветете вы и чувством и красой;
Я кипарис угрюмый и унылый,
Воспитанный летами и грозой.И будет мне воспоминанье ваше,
Подобно ей, свежо благоухать,

Бесконечная Россия
Словно вечность на земле!
Едешь, едешь, едешь, едешь,
Дни и версты нипочем!
Тонут время и пространство
В необъятности твоей.Степь широко на просторе
По

Жаль, что я не выпивши, а то дал бы оплеуху этому мерзавцу», - говорил один оскорбленный, но трезвый мудрец.

Можно полагать, что у нас и выдуман Русский Бог, потому что многое у нас творится совершенно вне законов, коими управляется все прочее мироздание.

Мы видим много книг: нового издания, исправленного и дополненного. Увидим ли когда нибудь издание исправленное и убавленное.

Вся государственная процедура заключается у нас в двух приемах: в рукоположении и в рукоприкладстве.

Англичане говорят: время деньги. Русские говорили: жизнь копейка.

Многие признают за патриотизм безусловную похвалу всему, что свое. Тюрго назвал это лакейским патриотизмом. У нас можно бы его назвать квасным патриотизмом.

Похвала недостойному лицу не возвышает хваленого, а унижает хвалителя.

Беда иной литературы заключается в том, что мыслящие люди не пишут, а пишущие не мыслят.

Нет прозаического счастья для поэтической души.

Иные любят книги, но не любят авторов - и не удивительно: кто любит мед, не всегда любит пчел.

Язык - инструмент; едва ли не труднее он самой скрипки. Можно бы еще заметить, что посредственность как на одном, так и на другом инструменте нетерпима.