Для того чтобы понимать, для понимающего чрезвычайно важно находиться вне предмета своего творческого понимания — во времени, в пространстве, в культуре. Ибо нельзя даже по-настоящему увидеть свою вн

Слово в языке наполовину чужое... оно существует в чужих устах, в чужих контекстах, служит чужим намерениям: оттуда надо взять слово, сделать его своим.

Все слова имеют «вкус» профессии, жанра, направления, партии, конкретного произведения, конкретного человека, поколения, возрастной группы, дня и часа. Каждое слово имеет вкус контекста и контекстов,

В поэзии даже речь о сомнениях должна быть отлита в речь, в которой нельзя сомневаться.

Катарсис, завершающий романы Достоевского, можно было бы, конечно, неадекватно и несколько рационалистически выразить так: в мире еще не произошло ничего окончательного, последнее слово мира и о мире

Оно становится «своим» лишь тогда, когда говорящий наполняет его своими намерениями, своим акцентом, когда он присваивает слово, приспосабливая его к своему смысловому и выразительному замыслу. До эт

Истина не рождается и не находится в голове отдельного человека, она рождается между людьми, коллективно ищущими истину, в процессе их диалогического взаимодействия.

… свою собственную наружность человек сам не может по-настоящему увидеть и осмыслить в ее целом, никакие зеркала и снимки ему не помогут. Его подлинную наружность могут увидеть и понять только другие

Творческое понимание не отказывается от себя, от своего места во времени, от своей культуры и ничего не забывает. Великое дело для понимания - это вненаходимость понимающего - во времени, в пространс

Античность сама не знала той античности, которую мы теперь знаем. Существовала школьная шутка: древние греки не знали о себе самого главного, что они древние греки и никогда так себя не называли

Все, что принадлежит только к настоящему, умирает вместе с ним

…наиболее напряженная и продуктивная жизнь культуры проходит на границах отдельных областей ее, а не там и не тогда, когда эти области замыкаются в своей специфике

Мы думаем жанрами

Безоценочное понимание невозможно. Нельзя разделить понимание и оценку: они одновременны и составляют единый целостный акт. Понимающий подходит к произведению со своим, уже сложившимся мировоззрением,

Прагматизм, утилитаризм, позитивизм создают однотонную серую серьезность

«Евгений Онегин» создавался в течение семи лет. Это так. Но его подготовили и сделали возможным столетия (а может быть, и тысячелетия)

Литература - неотрывная часть целостности культуры, ее нельзя изучать вне целостного контекста культуры. Ее нельзя отрывать от остальной культуры и непосредственно (через голову культуры) соотносить

Событие, которое имеет наблюдателя, как бы он ни был далек, скрыт и пассивен, уже совершенно иное событие

Высказывание как целое не поддается определению в терминах лингвистики…

Не может быть изолированного высказывания. Оно всегда предполагает предшествующие ему и следующие за ним высказывания. Ни одно высказывание не может быть ни первым, ни последним. Оно только звено в це

Все подлинно великое должно включать в себя смеховой элемент. В противном случае оно становится грозным, страшным или ходульным; во всяком случае - ограниченным. Смех подымает шлагбаум, делает путь св

Двери смеха открыты для всех и каждого. Возмущение, гнев, негодование всегда односторонни: они исключают того, на кого гневаются и т.п., вызывают ответный гнев. Они разделяют, смех - только объединяе

Борьба художника за определённый и устойчивый образ героя есть в немалой степени борьба его с самим собой.

Человек со своим самосознанием не одинок. Смотря внутрь себя, он смотрит в глаза другого или глазами другого.

Сознание - это комментарий, который всякий взрослый человек прилагает к каждому своему поступку.

Смысл бытия, для которого признано несущественным мое единственное место в бытии, никогда не сможет меня осмыслить, да это и не смысл бытия-события.

Психология - это унижающее человека овеществление души.

Праздник является первичной формой человеческой культуры.

Правда о человеке в чужих устах становится унижающей и омертвляющей его ложью.