Никогда не учись что-либо делать: если ты не научишься, ты всегда найдешь кого-то другого, кто сделает это за тебя.

Почему кто-то должен хотеть спасти человеческую расу, или, черт возьми, тоже? Хочет ли Бог свое общество? Сатана?

Возможно, вы заметили, что чем меньше я знаю о предмете, тем больше у меня уверенности и тем больше нового света я проливаю на него.

Первый долг человека — перед собственной совестью и честью; партия и страна стоят на втором месте, и никогда не на первом.

По общему согласию всех народов и всех веков самое ценное в этом мире — это почтение людей, заслуженное или незаслуженное.

Страна — это реальная вещь, существенная вещь, вечная вещь, это то, за чем нужно присматривать, заботиться и быть верным; институты посторонние. . . .

Нью-йоркские газеты давно знают, что ни один крупный вопрос не может быть решен до тех пор, пока со мной не проконсультируются.

Меня не волнует, что обо мне говорят оппозиционеры, пока они не говорят обо мне правду. Но когда они опускаются до того, чтобы сказать правду обо мне, я считаю, что это несправедливое преимущество.

Я просто выполняю некоторые поручения. Сейчас это не для записи.

Фортуна стучится в дверь каждого человека раз в жизни.

Теплое летнее солнце, свети ласково здесь. Тёплый южный ветер, дуй сюда тихонько. Зеленый дерн наверху, ложись налегке, ложись налегке. Спокойной ночи, дорогое Сердце, Спокойной ночи, спокойной ночи.

Наша «страна свободных» — этого никто не отрицает, никто не оспаривает. (Может быть, это потому, что мы не позволяем другим людям давать показания.)

Мы верим в Бога. Это самый изысканный комплимент, который нам когда-либо делали, и самый приятный для наших чувств. Это просто, прямо, изящно сформулировано; это всегда хорошо звучит - In God We Trus

Если репутация пузыря может быть получена только у жерла пушки, я готов пойти туда за ней, при условии, что пушка пуста. Если он заряжен, моя бессмертная и непоколебимая цель — перелезть через забор

Я люблю упиваться философскими вопросами, особенно астрономией. Я изучаю астрономию больше, чем любую другую глупость. Я совершенный раб его. Я нахожусь в этом все время. У меня больше дымчатого стек

У каждого могут быть идеи — трудность состоит в том, чтобы выразить их, не потратив пачку бумаги на идею, которую следовало бы свести к одному блестящему абзацу.

Остроумие и юмор - если и есть разница, то только в продолжительности - молния и электрический свет. По-видимому, тот же материал; но один яркий и может навредить - другой дурачится и наслаждается пр

Эта кошка напишет свой автограф на твоей ноге, если ты ей позволишь.

Одаренный человек должен выучить английский язык (за исключением правописания и произношения) за тридцать часов, французский за тридцать дней и немецкий за тридцать лет.

Наша совесть не обращает внимания на боль, причиняемую другим, пока она не достигнет точки, когда она причинит боль нам.

Нет ничего, что вы не могли бы вынести, если вы только родились и выросли для этого.

Какую работу я сделал, я сделал, потому что это была игра. Если бы это была работа, я бы не стал этого делать. . . . Работа, которая на самом деле является работой человека, — это игра, а вовсе не ра

Увы! те старые добрые времена прошли, когда убийца мог стереть пятно со своего имени и успокоить свою беду, чтобы уснуть, просто достав свои блоки и известку и построив пристройку к церкви.

Никогда не бегайте за своей шляпой — другие будут делать это с удовольствием; зачем портить им удовольствие?

Умеренная умеренность лучше всего; неумеренная умеренность вредит делу воздержания.

А потому я умоляю вас позволить собаке, луковице и этим людям со странными и безбожными именами совершать свои многочисленные спасения от своих жалких и чудесных затруднений без моей помощи, ибо дейс

Ну, моя книга написана - пусть идет. Но если бы нужно было только переписать, не было бы так много всего упущено. Они горят во мне; и они продолжают размножаться; но теперь они никогда не могут быть

слухи о кончине Уайт Сокс сильно преувеличены.

Целомудрие – можно зайти слишком далеко.