Что бы сказали люди, если бы я только попросил запретить мусульманскую одежду? Они бы сожгли меня как ненавистника мусульман.

Мечети, где царит шариат, - они есть во Франции. Отказ видеть это означает, что мы приравниваем ислам к исламскому фундаментализму. Мы должны осудить и искоренить его.

Я заметил, что свобода слова члена парламента ЕС, осуждающего действия ИГИЛ, позволяет правительству Франции подать на нее в суд.

Я тот кандидат, который защищает превосходство политики над администрацией, бюрократией, экономикой, и поэтому я думаю, что решать должна политика.

Если я смогу восстановить суверенитет, я думаю, что Европа полностью изменится. Он кардинально изменится. И если я не смогу вернуть суверенитет, то я попрошу французов выйти из ЕС.

Когда создавался Национальный фронт, его главной целью было противодействие коммунизму.

Наши страны дружат с самого существования Соединенных Штатов. Франция — единственная держава, которая никогда не воевала с США.

В качестве логотипа кампании я выбрал синюю розу, что означает «сделать невозможное возможным». Я думаю, что британцы с Brexit, а затем американцы с избранием Дональда Трампа сделали это: они сделали

Католическая религия не имеет ярких символов.

Россия не представляет угрозы для Франции - почему я должен быть враждебен России.

Что нас беспокоит, так это массовая иммиграция неквалифицированных рабочих, в основном из стран Магриба и Африки, что снижает зарплаты во Франции.

Я не выношу, когда от французов требуют при любых обстоятельствах идти на жертвы, прежде чем государство сократит свои расточительные расходы.

Моим первым действием в качестве президента будет восстановление границ Франции.

Это выбор цивилизации. Я буду президентом тех французов, которые хотят продолжать жить во Франции, как живут французы.

It is in the interest of France that the United States and Russia speak to each other and act in good faith against the scourge of terrorism in Syria, and contribute with our country to stabilizing a

Когда люди живут на нашей территории и не являются преступниками, они не оспаривают ни наши законы, ни наш образ жизни, ни наши обычаи, ни наши ценности. Я не вижу причин, почему бы нам не продолжать

Борьба с радикальным исламом должна быть совместной борьбой, и все должны говорить: «Вот — мы чем-то жертвуем».

Они вели себя как хищники, которые использовали мир, чтобы обогатиться только для себя, и будь то выборы Дональда Трампа или Brexit, элиты осознали, что люди перестали их слушать, что люди хотят опре

Во Франции мы уважаем женщин: мы их не бьем; мы не просим их прятаться за завесой, как будто они нечисты.

Французы хотят меньше Европы и больше Франции.

Я не говорю, что каждая страна должна выйти из евро... Но мы должны оставить возможность, если страна хочет выйти.

Я не перестаю повторять это французским евреям ... Национальный фронт не только не ваш враг, но, без сомнения, лучший щит для вашей защиты. Он стоит на вашей стороне для защиты наших свобод мысли и р

Любовь к стране, желание сохранить культуру и самобытность — защита интересов американцев в Америке, французов во Франции, израильтян в Израиле — кажется мне совершенно законным.

Я думаю, что 2017 год станет годом великого возвращения национального государства, контроля границ и валюты.

Иммиграция ложится огромным бременем на социальные программы, снижает заработную плату и увеличивает безработицу.

Брексит действительно нарушил табу. Британцы показали нам, что можно выйти из Евросоюза и выйти из него лучше.

Это первое стремление стран: мы хозяева в своих странах, чтобы они оставались свободными, а мы могли жить в безопасности.

Вы не можете заставить страну сделать что-то, что противоречит ее собственным интересам или демократическому процессу.

Без политики, ограничивающей иммиграцию, становится трудно, если не невозможно, бороться с коммунализмом и ростом образа жизни, противоречащего лаициту — отличительной форме французского секуляризма