1992. Канал "Россия" начинает показ первой в отечественном эфире бесконечной "мыльной оперы" - американского сериала "Санта Барбара". Как и в остальном мире, телезрители следят за персонажами годами и

1991. Вслед за взрослыми идеалами Запада в СССР приходит всеобщий детский кумир - кукла Барби

Воевать с Саддамом у них семейное дело

Настоящему экономическому буму нужна предпринимательская активность, а для нее нет условий. "Входной билет" в бизнес дорог, кредиты - тоже, инвестиции рискованны, коррупция безудержна, население инерт

Контроль за населением несколько ослаб, и граждане чаще находят способ "нигде не работать" - то есть не работать на государство. Указ перечисляет лазейки: незаконные промыслы, частнопредпринимательска

Менеджер- теперь такая же массово-безликая профессия, как раньше инженер.

Путин - "папа нации", и "предъявить ему ничего нельзя.

1994. Компании сотовых коммуникаций идут из столиц в регионы, пионеры "Билайн" и МТС известны как федеральные бренды. Мобильные еще слишком дороги, более массовое новое средство связи - пейджер.

По поводу любых любых высказываний о покровительстве мужа бизнесу жены вчиняются иски. В московских судах Лужков - хотя бы ради правдоподобия статистики - не проиграл ни одного из множества дел о защи

Суд всегда на стороне прокуратуры.

Для Сити проектируют холодно-гладкие хайтечные супернебоскребы, особо любимые в догоняющих странах, а потому крупнейшие в Европе.

Не все газеты - желтые, не все журналы - глянцевые. Не все телевидение - сугубо развлекательное.

(Журналист): У вас никогда не возникало желания уехать из России? (Парфенов): Это моя страна, моя родина, моя судьба. У меня нет другой.

Бабушка говорила: что ни творится - все к лучшему! У меня стихийно именно такое оптимистичное убеждение. Хотя понимаю, никаких рациональных аргументов в его пользу нет. Но уныние - страшный грех.

Лично для меня таков главный исторический вывод: Россия, вопреки представлениям, по духу либеральная страна и непредсказуемое разнообразие сильных талантов, которые проявляют себя совершенно неожиданн

Высшая власть предстает дорогим покойником: о ней только хорошо или ничего.

Журналиста бьют не за то, что он написал, сказал или снял. А за то, что это прочитали, услышали или увидели.

Я не в праве винить никого из коллег, сам никакой не борец и от других подвигов не жду.