Ничтожество - это душа зайца и бесстыдная терпеливость рабочего скота.

Побеждать надо головой, а не руками, потому что на голову подлецы слабы.

Правда жизни есть то, чего мы хотим от неё.

Случайность - это великий союзник умных.

Человек, никогда не имевший денег, думает, что они могут дать ему любовь, и человек, не знавший женской любви, думает, что она может дать ему счастье.

Чем больше людей, которые не знают друг друга, тем ужаснее становится одиночество каждого.

Я считаю кинематограф более важным, чем даже воздухоплавание, порох. Он является началом открытия новой эры, оба они, и кинематограф, и порох, являясь по виду чем-то разрушительным, в конце концов при

Через год после брака жена точно хорошо разношенный башмак - его не чувствуешь.

Сомненьем легче заразить, чем верой.

Именно убеждение в своей исключительности служит источником творческой силы. Сначала скажи себе: я не такой как другие. Потом докажи это всем.

Из всего удивительного, непостижимого, чем богата жизнь, самое удивительное и непостижимое - это человеческая мысль.

Жизнь победит - сколько рук ни налагалось бы на нее, сколько безумцев ни пытались бы ее прекратить.

Деньги не исправляют несправедливостей природы, а углубляют их.

Бывает смерть умная, бывает смерть и глупая, а кто способен умереть от запущенного насморка, тому положительно не стоит подавать руки.

- Сам посуди: ведь нельзя же безнаказанно десятки и сотен лет учить жалости, уму, логике - давать сознание. Главное - сознание. Можно стать безжалостным, потерять чувствительность, привыкнуть к виду к

На земле - ад, в небе - ад. Где же твой рай? Будь ты червь, я раздавил бы тебя ногой, - но ведь ты человек. Человек! Или червь? Да кто же ты, говори!

Дряхлый мир покорно нес тяжелое ярмо бесконечного существования и то краснел от крови, то обливался слезами, оглашая свой путь в пространстве стонами больных, голодных и обиженных.

Наступила ночь.
И когда уже не было сомнений, что она наступила, собака жалобно и громко завыла. Звенящей, острой, как отчаяние, нотой ворвался этот вой в монотонный, угрюмо покорный шум дождя, п

... Он представил себе, как завтра утром он вставал бы, ничего не зная, потом пил бы кофе, ничего не зная, потом одевался бы в прихожей. И ни он, ни швейцар, подававший шубу, ни лакей, приносивший коф

Все улыбаются, потому что ничего не знают.

Точно оголила его смерть, которую готовили для него люди, оторвала от пышности и внушительного великолепия, которые его окружали, - и трудно было поверить, что это у него так много власти, что это его

И не смерть страшна, а знание её; и было бы совсем невозможно жить, если бы человек мог вполне точно и определённо знать день и час, когда умрёт.

Ничему живому, ни человеку, ни зверю, не дано знать дня и часа своей смерти. Вот он был болен недавно, и врачи сказали ему, что умрёт, что нужно сделать последние распоряжения, - а он не поверил им и

Ровно настолько были они спокойны, сколько нужно для того, чтобы оградить свою душу и великий предсмертный мрак её от чужого, злого и враждебного взгляда.

И теперь, в верхнее запылённое, с прошлого лета не протиравшееся окно было видно очень странное и красивое небо: на первый взгляд оно казалось молочно-серым, дымчатым, а когда смотреть дольше - в нем

И на небо она смотрела без ласки и радостных воспоминаний, только потому, что во всей грязной казённой зале этот голубой кусочек неба был самым красивым, чистым и правдивым - ничего не выпытывал у её

Была она очень бледна, но не мертвенной бледностью, а той особенной горячей белизной, когда внутри человека как бы зажжён огромный, сильный огонь, и тело прозрачно светится, как тонкий севрский фарфор

И радостно стало: смутный и страшный момент, о котором нельзя думать, отодвигался куда-то вдаль, становился сказочным и невероятным, как всякая смерть.

И вдруг на одно мгновение, на самое коротенькое мгновение, старому надзирателю, всю жизнь проведшему в тюрьме, её правила признававшему как бы за законы природы, показалась и она, и вся жизнь чем-то в