Я также думаю, что лучше обучать произношению на иностранном языке, чем требовать от ученика тех внутренних акробатических трюков, которые вообще невозможны и всегда бесполезны. Это своего рода инстр

Найдите какое-нибудь уединенное местечко в старом мире, вдали от обезумевшей толпы, и проведите в мечтах солнечную неделю среди его сонных улочек — какой-нибудь полузабытый уголок, спрятанный феями,

Я люблю холодные октябрьские дни, когда под ногами лежат густые и мокрые коричневые листья.

Я сам не понимаю по-немецки. Я выучил его в школе, но забыл каждое слово через два года после того, как ушел, и с тех пор чувствую себя намного лучше.

Being poor is a mere trifle. It is being known to be poor that is the sting.

Среди всех народов должны быть воздвигнуты огромные храмы, где люди могли бы поклоняться в тишине и слушать его, ибо это голос Божий.

"Не уверен," возразил он; «Вы называете себя журналистом и признаете, что есть предмет под небесами, в котором вы не уверены!»

Погода в городах, как жаворонок в конторе, не к месту и не мешает.

Я не мог вызвать в воображении ни одной меланхолической фантазии о бараньей отбивной и бокале шампанского.

Именно в наших ошибках и неудачах, а не в наших добродетелях, мы соприкасаемся друг с другом и находим сочувствие. Мы достаточно сильно различаемся в наших благородных качествах. Именно в наших безум

Есть товары; если вы хотите их, вы можете иметь их. Если вы не хотите их, они почти предпочли бы, чтобы вы не приходили и не говорили о них.

Только первый ребенок занимает все время женщины. Пять или шесть не требуют столько внимания, как один.

Возможности мелькают, пока мы сидим, сожалея об упущенных шансах, и счастья, которое приходит к нам, мы не замечаем из-за счастья, которое ушло.

Хорошо, что мы не можем заглянуть в будущее. Мало найдется парней четырнадцати лет, которым не было бы стыдно за себя в сорок.

Очень странно это доминирование над нашим интеллектом наших органов пищеварения. Мы не можем работать, мы не можем думать, если этого не хочет наш желудок. Он диктует нам наши эмоции, наши страсти.

Жизнь всегда будет оставаться азартной игрой, с призами иногда для неосторожных и так часто с пустыми местами для мудрых.

Пусть ваша жизненная лодка будет легкой, наполненной только тем, что вам нужно: домашним домом и простыми радостями, одним или двумя друзьями, достойными имени, кем-то, кого можно любить, и кем-то, к

Они [собаки] никогда не говорят о себе, но слушают вас, когда вы говорите о себе, и сохраняют видимость интереса к разговору.

Angels may be very excellent sort of folk in their way, but we, poor mortals, in our present state, would probably find them precious slow company.

Сначала я не собирался писать забавную книгу. Я не знал, что я юморист. Я никогда не был в этом уверен. В средние века мне, вероятно, следовало бы отправиться проповедовать, и меня бы сожгли или пове

Злая мысль — опасный питомец. Безопаснее играть с ним из-за железной решетки обстоятельств.

Мы никогда не будем довольны, пока каждый человек не сделает свою собственную погоду и не будет держать ее при себе.

Мы хотим все. Все счастье, которое земля и небо способны подарить. Утешение творения, а также утешение сердца и души; и мы, гордые духом существа, не откажемся ни от одной части. Дайте нам только все

Пресловутый англичанин, как мы знаем из старого летописца Фруассара, воспринимает свои удовольствия с грустью, а англичанка идет еще дальше и находит свои удовольствия в самой печали.

О, верните мне старые добрые дни пятидесятилетней давности», — кричал Адам с тех пор, как ему исполнился пятьдесят один год.

Сегодня читатели просят у книги, чтобы она улучшала, наставляла и возвышала. Эта книга не возвысит корову. Я не могу добросовестно рекомендовать его для каких-либо полезных целей. Все, что я могу пре

Ругань успокаивает чувства — вот что делает ругань. Однажды я объяснил это своей тете, но она не ответила ей. Она сказала, что я не имею права испытывать такие чувства.

Я добросовестно проштудировал двадцать шесть писем и пришел к выводу, что единственной болезнью, которой я не болел, была болезнь колена горничной.

Испанец попытается убедить вас, что арена для корриды — это учреждение, созданное главным образом для блага быка.