Когда кто-то слишком любит животных и детей, он любит их против людей.

Все бесплатно, этот сад, этот город и я. Когда вы вдруг это осознаете, вас тошнит, и все начинает дрейфовать. . . это тошнота.

Первоначально поэзия создает миф, а прозаик рисует его портрет.

странно, подумал он, что человек может ненавидеть себя, как если бы он был кем-то другим.

Она страдает как скряга. Она, должно быть, тоже скупа на свои удовольствия. Интересно, не хочет ли она иногда избавиться от этой монотонной печали, от этих бормотаний, которые начинаются, как только

Вы знаете, как я восхищаюсь Че Геварой. В самом деле, я считаю, что этот человек был не только интеллектуалом, но и самым совершенным человеком нашего века: как борец и как человек, как теоретик, спо

Пытки - это бессмысленное насилие, рожденное страхом... пытки стоят человеческих жизней, но не спасают их. Нам бы почти повезло, если бы эти преступления были делом рук дикарей: правда в том, что пыт

Философия предстает перед некоторыми людьми как однородная среда: там рождаются и умирают мысли, там строятся системы, там они, в свою очередь, рушатся. Другие принимают философию за особое отношение

Мы желаем свободы ради свободы в определенных обстоятельствах и через них. И в такой добровольной свободе мы обнаруживаем, что она полностью зависит от свободы других и что свобода других зависит от

I said to myself, 'I want to die decently'.

Я существую. Это мило, так мило, так медленно. И свет: можно подумать, что он поплыл сам по себе. Это мешает. Он касается меня, тает и исчезает. Нежно нежно. У меня во рту булькает вода. Я глотаю. Он

Я пересек моря, я оставил города позади себя, и я следовал за истоками рек к их истокам или углублялся в леса, всегда направляясь к другим городам. У меня были женщины, я дрался с мужчинами; и я нико

Лучше хороший журналист, чем плохой убийца.

Люди одинаково честные, одинаково преданные своему отечеству на мгновение расходятся в разном понимании своего долга.

Абсурдный, непреодолимый; ничто — даже глубокий и тайный бред природы — не могло объяснить этого. Очевидно, я не знал всего, я не видел ни прорастания семян, ни роста дерева. Но перед лицом этой огро

Парень, мечтающий стать чемпионом по боксу или адмиралом, выбирает реальность. Если писатель выбирает воображаемое, он смешивает их.

Ты меня скорее пугаешь. Мое отражение в стекле никогда этого не делало; конечно, я знал это так хорошо. Как что-то, что я приручил... Я буду улыбаться, и моя улыбка утонет в ваших зрачках, и бог знае

Оказавшись в атмосфере действия [в 1954 году], я вдруг понял, какой невроз преобладал во всей моей предыдущей работе. Раньше я не мог узнать его: я был внутри. Симона де Бовуар догадалась об этих при

Я знаю. Я знаю, что никогда больше не встречу ничего и никого, кто вдохновит меня страстью. Знаешь, это настоящая работа - начать любить кого-то. Вы должны иметь энергию, щедрость, слепоту. Есть даже

Когда мои отношения с Коммунистической партией дали мне необходимую перспективу, я решил написать свою автобиографию. Я хотел показать, как человек может перейти от священной литературы к действию, к

Что вы хотите сделать с [коммунистической] партией? Гоночная конюшня? Что хорошего в том, чтобы точить нож каждый день, если вы никогда не используете его для нарезки? Партия никогда не бывает чем-то

Я мечтал о своей жизни почти пятьдесят лет (мне скоро исполнится пятьдесят девять). Но, видите ли, в Les Mats два тона: отголосок этого осуждения и смягчение этой суровости.

Тем не менее они [книги] служат какой-то цели. Культура ничего и никого не спасает, она не оправдывает. Но это продукт человека: он проецирует в нее себя, он узнает в ней себя; только это критическое

Человек существует, появляется, появляется на сцене и только после этого определяет себя.

Любить — это никогда не просто любить, потому что это еще и хотеть любить, и... любить вопреки себе, позволять своей любви одолеть себя.

Мучительная тайна богов и королей в том, что люди свободны, Эгисфей. Вы это знаете, а они нет.

Поэтому по характеру этой воли к свободе, которую предполагает сама свобода, я могу судить о тех, кто стремится скрыть от себя полную произвольность и полную свободу своего существования.

Ибо обыкновенные умы имеют уродливую способность воспринимать в глубочайших и богатейших высказываниях не что иное, как собственное житейское мнение.

Восприятие естественным образом переходит к действию; еще лучше, она может быть раскрыта только в проектах действия и через них. Мир раскрывается как «всегда грядущая пустота», ибо мы всегда грядущие