Экспансия государственного аппарата обращает народ в горючее для государственной машины. Костяк государства пожирает живое тело нации.

Человеческое общество по самой сущности своей всегда аристократично - хочет оно этого или нет; больше того: оно лишь постольку общество, поскольку аристократично, и перестаёт быть обществом, когда пер

Человек массы - это тот, кто не ощущает в себе никакого отличия от всех, кто чувствует, что он - "точь в точь как все остальные", и притом нисколько этим не огорчён, а счастлив чувствовать себя таки

Цивилизация - попытка свести к минимуму силу как довод.

Философия не нуждается в покровительстве, внимании и симпатии масс. Она свято хранит свою совершенную бесполезность, чем и освобождает себя от необходимости считаться с человеком массы.

Уход из мира - тоже часть мира, как дверь - часть комнаты.

У новых народов нет "идей". Если они вырастают в среде, где существует - или недавно существовала - старая цивилизация, они перенимают её идеи. Вот тут и возникает исторический камуфляж с его двумя

Так как государство в конце концов только машина, существование и поддержание которой зависит от живой силы машиниста, то, высосав соки из общества, обескровленное, оно само умрёт смертью старой машин

Снижение, деградация жизни - вот судьба того, кто отказывается быть тем, чем он быть призван. Его подлинное естество, однако, не умирает; оно становится тенью, призраком, который постоянно напоминает

Сейчас повсюду торжествует человек массы, и только те течения могут иметь видимый успех, которые проникнуты его духом, выдержаны в его примитивном стиле.

Самым глубоким и радикальным делением человечества на группы было бы различие по их двум основным типам: на тех, кто строг и требователен к себе самому, берёт на себя труд и долг, и тех, кто снисходит

Революция - это не баррикады, а состояние умов.

Поражение ожидает все движения, которые простодушно вступят в открытый бой с той или иной частью прошлого, вместо того, чтобы переварить его.

Прочность и процветание демократии - какого бы типа и степени развития они ни были - зависят от ничтожной технической детали: от процедуры выборов.

Писать хорошо - значит постоянно подтачивать общепринятую грамматику.

Падения нравов происходят оттого, что пороки становятся привычными, постоянными, всё же считаясь пороками.

Ошибкой является, что в наше время из всей истории принимают во внимание только политику и культуру, упуская из виду, что это лишь поверхность. Историческая реальность коренится в более древнем и глуб

Общество, чтобы жить лучше, создаёт государство, как инструмент, но затем государство заменяет все общественные формы прямым насилием, скелет поедает плоть вокруг себя.

Нет ничего опасного в идеях, кроме усилий убедить толпу принять их.

Массы от природы лишены способности постигать то, что находится вне их узкого круга - и людей, и события. Они захотят иметь вождя - и не смогут идти за ним; они захотят слушать - и убедятся, что глухи

Люди живут шутя, и чем трагичнее маска, тем большего шута она скрывает.

Люди впотьмах блуждают по жизни и идеи, за которые они держатся, в действительности мешают им увидеть реальный мир и собственную жизнь.

Каждый язык - это особое уравнение между обнаружением и умолчанием. Каждый народ умалчивает одно, чтобы суметь сказать другое. Потому что всё сказать невозможно. Отсюда огромная трудность перевода.

Каждый способ мышления начинается с появления у представителей какого-то поколения новых идей, которые становятся верованиями у последующих поколений, пока не наступает кризис и не приходит время появ

Каждое языковое единство, которое охватывает известную область, почти всегда бывает результатом предшествующего политического единства. Государство всегда бывает замечательным толмачом.

Каждая жизнь - это борьба за то, чтобы стать самим собой.

К массе духовно принадлежит тот, кто в каждом вопросе довольствуется готовой мыслью.

Истина - это то, что истинно сегодня, а не то, что будет открыто в неопределённом будущем.

Искусство - событие, происходящее в нашей душе.