Как слаб наш разум; как быстро он приходит в ужас и неуравновешенность, как только мы сталкиваемся с маленьким, непонятным фактом. Вместо того, чтобы отмахиваться от проблемы со словами: «Мы не понима

дышим, спим, пьем, едим, работаем, мечтаем, все, что мы делаем, умирает. жить, по сути, значит умереть.

Все ложно, все возможно, все сомнительно.

Любовь всегда имеет свою цену, откуда бы она ни пришла.

Человек, вынужденный проводить свою жизнь, никогда не имея права, никогда не находя времени, запереться в одиночестве, где бы то ни было, думать, размышлять, работать, мечтать? Ах! мой милый мальчик,

Мы всегда живем под тяжестью старых и ненавистных обычаев... наших варварских предков.

Я видел сумасшедших, и я знал некоторых, которые были весьма умны, ясны, даже прозорливы во всех жизненных вопросах, за исключением одного момента. Они могли обо всем говорить ясно, охотно, глубоко; д

История, эта легковозбудимая и ненадежная старушка.

Мы дышим любовью, как дышим воздухом; мы держим его в себе, когда держим свои мысли. Для нас больше ничего не существует.

Путешествие, как и сон, - это дверь, которая открывается из реального мира в мир, который еще предстоит открыть.

Больная мысль может поглотить плоть тела больше, чем лихорадка или чахотка.

Слова ослепляют и обманывают, потому что они имитируются лицом. Но черные слова на белой странице - это обнаженная душа.

Ночью было совсем другое дело. Он был плотный, толще самых стен, и он был пустой, такой черный, такой необъятный, что в нем можно было задевать ужасные вещи и чувствовать, как бродит и бродит какой-то

Мы привыкли использовать наши глаза только с памятью о том, что другие люди до нас думали о предмете, на который мы смотрим.

Иногда над своими иллюзиями плачешь с такой же горечью, как над смертью.

Я страстно люблю ночь... Я люблю ее всеми своими чувствами: я люблю ее видеть, я люблю вдыхать ее, я люблю открывать уши для ее тишины, я люблю все мое тело, чтобы ее чернота ласкала меня. .

Вы никогда не жили до тех пор, пока вы почти не умерли. Для тех, кто боролся за это, жизнь имеет вкус, которого защищенные никогда не узнают.

В этом мире есть несколько восхитительных мест, обладающих чувственным очарованием для глаз. Их любят физической любовью. Мы, люди, которых привлекает сельская местность, лелеем теплые воспоминания о

Великие умы, которые здоровы, никогда не считаются гениями, в то время как это возвышенное качество расточается на мозги, которые часто ниже, но слегка тронуты безумием.

Мы дышим, спим, пьем, едим, работаем и потом умираем! Конец жизни - смерть. Чего ты жаждешь? Любовь? Несколько поцелуев, и вы будете бессильны. Деньги? Зачем? Для удовлетворения своих желаний. Слава?

Великие художники - это те, кто навязывает человечеству свое личное видение.

Беседа. Что это такое? Загадка! Это искусство никогда не казаться скучным, с интересом прикасаться ко всему, радовать пустяками, очаровывать ничем.

И, взяв руку подруги, она положила ее себе на грудь, на ту твердую круглую оболочку женского сердца, которая часто находит мужчину настолько приятным, что он даже не пытается отыскать то, что скрывает

Война! Когда я только думаю об этом слове, я смущаюсь, как будто мне говорят о колдовстве, об инквизиции, о чем-то далеком, законченном, отвратительном, чудовищном, противоестественном. Когда нам гово

Сам поцелуй бессмертен. Она путешествует из уст в уста, из века в век, из века в век. Мужчины и женщины собирают эти поцелуи, предлагают их другим, а затем умирают по очереди.

Из всех страстей единственная, которая кажется мне респектабельной, это страсть к еде.

Любовь всегда остается любовью, откуда бы она ни пришла. Сердце, которое бьется при твоем приближении, глаз, который плачет, когда ты уходишь, - вещи такие редкие, такие сладкие, такие драгоценные, чт

Если бы человек провел всего один день на Сицилии и спросил: «Что нужно увидеть?» Я бы ответил ему без колебаний: «Таормина». Это всего лишь пейзаж, но пейзаж, в котором вы найдете все на земле, что к

Поскольку правительства берут на себя право смерти над своим народом, неудивительно, что люди иногда берут на себя право смерти над правительствами.