Слово упало с каменным стуком В мою еще бьющуюся грудь. Ничего, я подготовился, с остальным справлюсь. У меня сегодня много работы; Мне нужно убить память, Превратить мою живую душу в камень Потом сн

Кто будет оплакивать эту женщину? Не кажется ли она слишком незначительной для нашего беспокойства? Но в своем сердце я никогда не откажусь от нее, Которая приняла смерть, потому что она решила обрат

Это было время, когда только мертвые улыбались, счастливые в своем покое.

Цветы, холодные от росы, И приближающееся дыхание осени, Я рву за теплые, пышные косы, Еще не увядшие. В своих ночах, душисто-смолистых, Сплетенных с восхитительной тайной, Они будут дышать ее весенн

Я сам с самого начала Казался себе чьим-то сном или бредом Или отражением в чужом зеркале, Без плоти, без смысла, без имени. Я уже знал список преступлений, Которые мне суждено было совершить.

Прости меня, что я худо справляюсь, Плохо справляюсь, но живу славно, Что оставляю следы себя в своих песнях, Что являлась тебе во сне наяву.

Земля не моя, до сих пор памятная навеки, воды ее океана прохладны и свежи. Песок на дне белее мела, и воздух, пьяный, как вино, поздним солнцем обнажает румяные ветки сосен. Закат в эфирных волнах:

There is a sacred, secret line in loving which attraction and even passion cannot cross.

И знаешь, я на все согласен: Осужу, забуду, Врагу утешу, Тьма светом будет, а грех милым.

Этот жестокий век отклонил меня, как река, от этого русла. Отойдя от знакомых берегов, моя жизнь подменыша влилась в сестринское русло. Сколько зрелищ я пропустил: занавес поднялся без меня и тоже оп

Мил был мне не голос человека, Но голос ветра был мне понятен. Лопухи и крапива душу мою питали, Но больше всего любил я серебристую иву.

Мы думали: мы бедны, у нас ничего нет, но когда мы стали терять один за другим, чтобы каждый день стал днем ??памяти, мы начали слагать стихи о великой щедрости Божией и о нашем былом богатстве.

Эта земля, хоть и не родина моя, Запомнится навсегда. И море льдистое, Несоленая вода. Песок на дне белее мела, Воздух пьян, как вино, И розовое тело сосен Обнажено в закатный час. И сам закат на так

В страшные годы еховского террора я провел семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Однажды кто-то «опознал» меня. Потом женщина с посиневшими от холода губами, стоявшая позади меня и, ра

Сегодня у меня так много дел: я должен убить память раз и навсегда, я должен превратить свою душу в камень, я должен научиться жить заново. Разве что... Горячий шорох лета, как праздник за моим окном

Как будущее созревает в прошлом, так и прошлое гниет в будущем — страшный праздник опавших листьев.

Италия – это мечта, которая возвращается на всю оставшуюся жизнь.

Я не из тех, кто бросил землю на милость врагов. Их лесть оставляет меня равнодушным, мои песни не для них восхвалять.

Я иду искать, Чтобы найти и завладеть прекрасным волшебным садом, Где тихо вздыхают травы и говорят Музы.

И мне казалось, что там огни Летят до зари без числа И я так и не узнал вещи - Эти странные глаза его - какого цвета? Все дрожит и поет, И Был ли ты мне врагом или моим другом, Зима была или лето?

Но здесь, во мраке пожарища, где почти не осталось знакомого, мы, уцелевшие, не вздрагиваем ни от чего, ни от одного удара. Конечно, расплата будет сделана после прохождения этого облака. Мы люди без

И эта нежность не была похожа на Тую, которую некий поэт В начале века назвал истинной И почему-то тихой. Нет, совсем нет? Он звенел, как первый водопад, Он хрустел, как корка голубоватого льда, И мо

Пусты торжества Тайных невстреч, Несказанных разговоров, Непроизнесенных слов. Взгляды, которые не пересекаются, Не знают, где остановиться. И только слезы радуются, Потому что они могут течь и течь.

Ангельский хор прославил час, небесный свод растворился в огне. «Отец, почему Ты оставил меня? Мать, умоляю тебя, не плачь обо мне.

Дикий мёд пахнет свободой, Пыль - солнечным светом, Уста юной девушки, как фиалка, Но золото - ничем не пахнет.

Мария Магдалина била себя в грудь и рыдала, Его дорогой ученик с каменным лицом смотрел. Мать стояла в стороне. Никто другой не смотрел в ее тайные глаза. Никто не посмел.

Вы думали, что я такой: что вы можете забыть меня, и что я буду умолять и плакать и бросаться под копыта гнедой кобылы, или что я буду просить у чародеев какое-нибудь волшебное зелье из корней и посы

Утрата, но кто еще оплакивал дыхание одной женщины или оплакивал одну жену? Хотя мое сердце никогда не забудет, как за один взгляд она отдала свою жизнь.

Хоть ты в три раза прекраснее ангелов, Хоть ты сестра речных верб, Я убью тебя своим пением, Не пролив твоей крови на землю. Не коснувшись тебя рукою, Не бросив на тебя ни одного взгляда, Я разлюблю