Старшему от генералитета надлежит бдеть, когда все спят.

Старость моя наступает, и должен я о моих делах скоро дать ответ всемогущему Богу.

Спокойствие - удушье. Так тишина на море бывает предвестницею бурного урагана. Так тлеющий под пеплом угль угрожает сокрушить все пламенем.

Солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, справедливу, благочестиву.

Солдату и без часов должно знать время.

Солдату - бодрость, офицеру - храбрость, генералу - мужество.

Солдату шубы по штату не положено.

Солдату надлежит быть здоровым, храбрым, твердым, решительным, справедливым, благочестивым.

Солдатское слабительное - ревень и корень конского щавелю то же.

Солдат, бей врага на сражении, а с бабами не воюй.

Солдат проберется и болотом.

Солдат мне дорог.

Солдат любит учение, лишь бы оно было коротко и с толком.

Солдат ко всему должен привыкнуть.

Солдат и в мирное время на войне.

Солдат должен все уметь, все знать. Я все знаю!

Собственностью своею во всякое время жертвовать - правило высочайшей службы.

Со времен Петра Великого… повсюду были победы русских войск над врагами, и слава России с лишком восемьдесят лет сияла на ее воинственных знаменах и неслась гулом от востока до запада. И был страх вра

Сношения мои с начальниками прикосновенных держав самые дружественные, без наималейшего повода к остуде и неудовольствию.

Смотри на дело в целом.

Смертями пятьюстами научился смерти не бояться.

Смерть на постели - не солдатская смерть.

Смерть или плен - все едино.

Смерть бежит от штыка и сабли храброго. Счастье венчает смелость и отвагу.

Смертный помнит смерть, она мне не далека.

Слышите, ребята! Слышите? С нами Бог, и кто переможет нас? Помолимся же Ему усердно, помолим у Его милосердия об отпущении содеянных нами грехов, и кому Бог подаст быть живу после дела, тот помянет уб

Случилось бы, что неприятель среди атак или в погоне оказался с тылу: часть резерва, весь, или усилением от частей второй линии, обращается на него, быстро атакует и побеждает.

Служу Богу небесному и верен Богу земному.

Служа августейшей моей Государыне [Екатерине II], я стремился только к благу Отечества моего, не причиняя особенного вреда народу, среди коего я находился.