Нынешняя наша словесность есть и должна быть благородно-независима.

Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не жела

Видел я берега Кубани и сторожевые станицы - любовался нашими казаками. Вечно верхом; вечно готовы драться; в вечной предосторожности!

Нынешний император [Николай I] первый воздвиг плотину (очень слабую еще) против наводнения демократией.

Видал ли ты лошадей, выгруженных на Петербургской бирже? Они шатаются и не могут ходить. Не то ли и с тобою?

Нужно признаться, что наша общественная жизнь весьма печальна. Это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, к справедливости и правде, это циничное презрение к мысли и человеч

Взять жену без состояния - я в состоянии, но входить в долги для ее тряпок - я не в состоянии.

Нравственное чувство, как и талант, дается не всякому.

Новые долги, новые хлопоты.

Взялся за гуж, не скажу, что не дюж.

Новостей нет, да хоть бы и были, так не сказал бы.

Взялся за гуж, не говори, что не дюж - то есть: уехал писать, так пиши же роман за романом, поэму за поэмой.

Взгляните на русского крестьянина: есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительн

Ничто так не позорит человека, как протекция.

Ничего чуждого не может оставаться ни в каком теле.

Вдохновение - это умение приводить себя в рабочее состояние.

Никто не должен знать, что может происходить между нами [мужем и женой]; никто не должен быть принят в нашу спальню. Без тайны нет семейственной жизни.

Никто из Москвы ко мне не пишет, ни ко мне, ни к жене. Уж не теряются ли письма?

Вальтер Скотту показывали однажды стихи, будто бы им сочиненные. "Стихи, кажется, мои, - отвечал он смеясь. Я так много и так давно пишу, что не смею отречься и от этой бессмыслицы!"

Никого так не любишь, никого так не знаешь, как самого себя.

Важная вещь! Я написал трагедию и ею очень доволен; но страшно в свет выдать - робкий вкус наш не стерпит истинного романтизма.

В тюрьме и в путешествии всякая книга есть божий дар, и та, которую не решитесь вы и раскрыть, возвращаясь из Английского клоба или собираясь на бал, покажется вам занимательна, как арабская сказка, е

В России нет закона, есть столб, а на столбе корона.

В России домашнее воспитание есть самое недостаточное, самое безнравственное; ребенок окружен одними холопями, видит одни гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о с

В работе ради хлеба насущного, конечно, нет ничего для меня унизительного; но, привыкнув к независимости, я совершенно не умею писать ради денег; и одна мысль об этом приводит меня в полное бездействи

В просьбе, передаваемой по почте, нет ни силы, ни взволнованности, а в отказе - ни изящества, ни сладострастия.

Никакие успехи тщеславия не могут вознаградить спокойствия и довольства.

В Петербурге тоска, тоска...

Ни в одном из моих сочинений, даже из тех, в коих я наиболее раскаиваюсь, нет следов духа безверия или кощунства над религией.