Владимир Турчинский кажется на экране огромным и страшным. По-моему, он там похож на атлета греко-римской борьбы, который только одним выражением лица может повергнуть противника в столбняк. Но когда мы с ним встретились, оказалось, что он обычных размеров и совершенно не страшный. Наоборот, добродушный, с отличным чувством юмора и к тому же куда глубже экранного Динамита.
19.11.2008
Владимир, вы так трогательно в «Антидури» смотрелись в шотландской юбочке и гольфах!
– Но, как ни странно, чувствовал себя в них нормально – это же настоящая мужская одежда. А как мы танцевали шотландский танец! Сколько длится эта сцена, где мы с Дюжевым танцуем в пивной? 15-20 секунд. А на самом деле мы танцевали 11 часов! Причем рядом стоял инструктор: «Вот не так ты раскорячился, по-другому надо». Так, как я устал за эти 11 часов, я не уставал ни на одних соревнованиях. (Тут рекламный плакат за спиной Турчинского начал медленно падать на актера). Это фигня, на меня столько всего падало в этой жизни.
А на съемках фильма тоже были неожиданности?
– Вот такие (показывает на упавший плакат – «ТШ») – все время. Помните сцену рубки на мечах? За спиной моего противника Пимы стояла бочка с топливом. По сюжету он бил мечом по электрощиту, и бочка вспыхивала. Перед одним из дублей пиротехники перелили этой жидкости, и когда она вспыхнула, то я загорелся.
Оказывается, даже комедию снимать невесело…
– Съемки любого фильма, смешной ли он, страшный ли, – это очень тяжелый физический труд. Все эти рубиловки мы снимали в ночные смены. Ночью вообще тяжело не спать, а тут еще и изображать что-то надо. У меня жена возмущалась: «Почему ты приходишь под утро и такой замученный?» Я отшучивался: «Меня изнасиловали». Она: «Это минутное дело. Где ты всю ночь был?!» После этого разговора я взял ее с собой на одну ночную съемку, чтобы она увидела, как мы там в крови, в грязи…
Весь фильм вы собирали оригами для дочки. Научились?
– Ту курочку я сам собрал. Я и сейчас, пока ждал вас, собирал оригами. Вы будете смеяться, у меня дочка после этого фильма подсела на оригами, сейчас ходит на курсы. Она, кстати, сыграла в фильме маленькую роль. Это Ксеня говорит: «Папа, отведи меня в садик».
Часто берете семью с собой на съемки?
– Всегда, если в какие-то экзотические места еду. Ну ни фига себе! Я буду кайф ловить, а они только фотографии потом рассматривать? Когда в Аргентине на съемках программы «Фактор страха» возник перерыв, я взял семью и махнул с ними на океан. Это потрясающая страна. Вроде бы недавно у них дефолт был, бедность, но все городские парки ухоженные. И когда идешь с дочкой по улице, все мужчины говорят: «Que bellida niña!» – «Какой красивый ребенок!»
А в ближайшее время планируете куда-нибудь съездить?
– 3 января мы улетим в Италию – это уже традиция. Рим – мой любимый город. Есть одно местечко около Колизея, холм Палатин называется. Там около старого стадиона я все время плачу, не знаю, почему. Пробивает и все.
Может, вы себя гладиатором чувствуете?
– Это однозначно. Черт его знает, кем мы были в прошлой жизни. Если мне и снятся сны, то только о том, что я с кем-то рублюсь.
Когда вам последний раз драться приходилось?
– Недавно защищал сон родных и близких. У меня под окнами стала собираться группа джигитов. Каждую ночь они ели пиццу и слушали громкую музыку. Причем это случалось после двух часов ночи. Я им раз сказал, два сказал, что уже поздно, ребенку спать надо – они не прислушались. И я жестами объяснил им недопустимость такого поведения.
Сколько человек на земле лежать осталось?
– Почти все. Потом нас препроводили в отделение милиции, где я раздал автографы, а с ребятами продолжили разговор патриотически настроенные милиционеры.
Дочку в спортзал вы уже отдали?
– Что значит отдал? Она сама пришла, хапнула гантели и начала тренироваться. Сейчас Ксене семь: она и в «Тодесе» занимается, и из бисера плетет, и вот оригами увлеклась. Она правильно воспитанная девочка: может отличить Фрэнка Синатру от Рея Чарльза, а любимая настольная игра у нее – шахматы.
И откуда у дочки такое знание блюза?
– От папы. У меня дома более тысячи только блюзовых дисков. Есть и очень редкие. У меня на радио «Серебряный дождь» своя программа о блюзе. Понимаете, я хочу по вечерам слушать блюз. А не радио «Шансон», самое популярное в стране.
А кто в вашей семье принимает все решения?
– Жена. Она главная в семье. Чего дома-то выпендриваться? Выпендривайся на работе, на съемках, на соревнованиях. А дома расслабься. Я взрослый мужчина, это мой третий брак, и теперь я знаю, что счастливым брак оказывается тогда, когда муж – подкаблучник. Я именно такой.
Ой, а расскажите подробнее, а то мне жить еще: почему хорошо быть мужем-подкаблучником? (Владимир смеется.)
– Сильным, умным и хорошо зарабатывающим мужем-подкаблучником. А жена чтобы умная была. Но если мою жену спросить, кто главный у нас в доме, то она, конечно, скажет, что глава семьи я. Нет, я подкаблучник, но глава-то я. Я старше, толще… Человек вообще глубже, чем его экранный образ. Ты знакомишься с Динамитом, а спать приходится с Владимиром Турчинским. Есть нюансы.
Сильный человек Динамит носит свою жену на руках?
– У меня спина сорвана, так часто я ее ношу. Как домой захожу, так и начинаю носить. Только на ночь опускаю на постель, а все остальное время таскаю.
А кто на съемочной площадке вас боится?
– Смех смехом, но мне крайне редко режиссеры делают замечания. Иногда я у них спрашиваю: «У меня такое ощущение, что либо я очень талантливый, либо вы меня боитесь». Но, я думаю, если бы со мной было страшно работать, меня не снимали бы так часто. Кстати, я уже потихонечку перешел на эротику. Недавно вот на Мальте снимали фильм «Человек востока», я там такой злодей-генерал.
И как вам съемки?
– Да никакого удовольствия! Как потная сволочь, кувыркаешься в кровати, а все кругом: «Нет, так нельзя. Попу ему, пожалуйста, припудрите, а то блестит в кадре». Но в моем исполнении эротика носит скорее комедийный характер, потому что любовник должен выглядеть иначе – высокий, стройный, симпатичный… А я там негодяй, бородатый и с сигарой.
Вы много снимаетесь, я смотрю…
– Этой осенью, кроме «Антидури», выходит четыре моих фильма. Один очень любопытный – «Золушка». Угадайте, кого я там играл?
Тыкву?
– Принца! Нет, вы не бойтесь, это хорошая добрая сказка в базовой комплектации. Там есть и Золушка, и молодой и красивый принц – его играет Саша Головин. Но принца заколдовала глупая колдунья, и внешне он стал похож на меня, только бородатого, страшного – настоящего Чингисхана. В этом фильме я на «Хаммере» езжу.
Вы тренируетесь во время съемок? Или уже в такой форме, что и не надо?
– Я постоянно тренируюсь. Сохранять форму легче, чем ее получить. Но я до сих пор тренирую других. Ко мне и звезды приходят – Сережа Безруков, Диана Арбенина, Гена Ветров.
Вы смеетесь над шутками участников в «Смехе без правил»?
- Теперь уже да. Поначалу я пытался оценивать юмор. Но этого делать нельзя, иначе перестаешь его воспринимать. А сейчас… Вы учитывайте, что большинство ребят, которые приезжают на эту программу, в первый раз оказываются перед таким количеством людей. Поэтому я часто кричу на публику, чтобы она заткнулась и дала человеку возможность сказать.
Знаете, а ведь вы ведете себя совсем не как звезда!
– А я стесняюсь, когда люди воспринимают меня как звезду. Я понимаю, что в некоторых ситуациях это просто-таки необходимо. Но когда мне шепчут: «Надо дать звезду», я начинаю хохотать.
Журналисты часто пишут про вас байки?
– Постоянно. Журналисты научились выдергивать слова из контекста. Позавчера выхожу из своего клуба. Киоск, на одной из полос газеты я и огромные буквы: «Владимир Турчинский плох в постели. Динамит не стесняется своего недостатка». Что же такое-то? Полистал, там вопрос: «У вас недостатки есть в постели?» Я: «Есть. Храплю». Все. Вырезали и на обложку. Я понимаю, что людям нужно кормить семью, а такие тексты неплохо оплачиваются. Но если я вдруг запомню фамилию человека и потом с ним пересекусь – нет, я не буду его убивать, но несколько неприятных минут ему обеспечу.
| Алан Александр Милн Посетило:37207  |
Николай Панин-Коломенкин Посетило:8254  |
Луи Сир: Современный Самсон Посетило:13646  |
