Кобе, которому не нужна ваша любовь (Часть 2)

Джерри Сойер является менеджером Кобе в области маркетинга, примерно ростом с самого Кобе, с очками в черной оправе в стиле Малькольма Х и завидной коллекцией модных кроссовок. Его отец работал с боксерами: одним из его клиентов был Леон Спинкс. В карманах безразмерных шортов Джерри два коммуникационных приспособления. Он представляет собой одну из четырех колонн в основании Zambezi Ink, рекламного мультимедийного агентства Кобе. Как звукозаписывающие лейблы, принадлежащие рэперам, Zambezi представляет собой попытку управлять рынком. Помимо этого Джерри делает для Кобе множество разных вещей, начиная с организации контактов с прессой (вроде меня) и заканчивая ведением дел с благотворительными организациями, как, скажем, «Все звезды После школы» – программа для нуждающихся детей из Лос-Анджелеса, на которой мы побывали вместе с предсказуемым фурором (только представьте: огромный класс кулинарии, где латиноамериканские девочки 13-14 лет, которые учились делать картофельный салат, с сетками для волос, резиновыми перчатками и ножами в руках визжали во всю мощь своих легких). Именно Джерри отвечал за то, чтобы черно-белый костюм в горошек, сделанный для Кобе Gucci по особому заказу (как и множество другой одежды – он сам сидит за столом в гостиной в компании с женой и выбирает образцы тканей), был отглажен и доставлен для этой фото-сессии, которая все-таки пройдет в этом роскошном номере башни Wynn на бульваре Стрип в Лас-Вегасе, где Кобе участвует в летнем турнире с американской национальной сборной, пытаясь квалифицироваться на пекинскую Олимпиаду. Башня Wynn на целый месяц стабильно забронирована за королевскими особами от баскетбола.

Крепко к руке Кобе прижимается бывшая Ванесса Урбиета Корнехо Лайне двадцати пяти лет, обладательница печально известного сиреневого алмаза за 4 миллиона долларов. Кобе познакомился с Ванессой – и ее матерью, которая исполняла роль дуэньи, – на съемках клипа на песню из своего рэп-альбома, небольшого эксперимента, который остался практически незамеченным. В то время Ванессе было семнадцать, и она еще училась в школе. Кобе шел только двадцать первый год, и он уже четыре сезона выступал в НБА. (Вы, наверное, вспомните, что он привел певца Брэнди на свой выпускной вечер). В начале карьеры Кобе критиковали за то, что он держался особняком от партнеров – пока они играли в карты, ходили в клубы и обсуждали выплаты на поддержку детей – Кобе дулся в Нинтендо и заказывал еду в номер: Ванесса подходила ему наилучшим образом. Обеспеченная девушка из католической семьи, она жила в Оранж Каунти и была столь же близка со своими родными, как и он со своими: Кобе лишь незадолго до этого начал жить отдельно. Ванессу открыл музыкальный продюсер на одном из хип-хоп концертов. Тогда она начинала работать танцовщицей и участвовать в подтанцовке. Кобе невозмутимо рассказывает мне, что, когда он познакомился с ней, это была любовь с первого взгляда. С тех пор, когда это только было возможно, они всегда были вместе. В первую неделю он затопил директорат ее школы цветами. Он забирал ее, как только звучал звонок, на большом черном мерседесе, вызывая массовое столпотворение.

Смуглая красота и шелковые черные, как смоль, волосы Ваннесы вызывают в памяти образ идеализированной мексиканки, которую часто можно увидеть на татуировках латиноамериканских гангстеров. Некоторые называют ее Йоко Кобе. Я видел ее, застенчивую и преисполненную нежности, рядом с Кобе на ее высоких шпильках, с макияжем и продуманным до мелочей гардеробом, над которым поработал кто-то, у кого нет недостатка во времени и деньгах – и это вызывало ощущение заточенной в башне принцессы перед зеркалом, прихорошившейся до последней реснички, последней пряди, последнего браслета. На публике она терпеливо выносит бесконечное фотографирование на телефоны со стороны случайных прохожих, которые, как кажется, сидят в засаде за каждый углом, все время грациозно благодаря всех и каждого из тех, кто одаривает ее комплиментом. «Вы очень милы, – говорит она с улыбкой королевской и медоточивой, – огромное вам спасибо». И я видел, как она слетела с катушек – подобно раненной медведице, загнанной в угол кошке, проститутке на печально известной 14-й улице Вашингтона, демонстрируя медвежий захват своих наманикюренных пальчиков и бросаясь россыпью матерных выражений в раздевалке «Лейкерс» в адрес толстяка, который по ее представлению взглянул на ее дочку неподобающим образом. Наверное, именно ей принадлежит рекорд по наибольшему числу употребления «motherfucker» в одном предложении.

Кобе называет ее Мамачита. Он всегда держит ее за руку, куда бы они ни шли. Иногда он разговаривает с ней по-испански. Позже этим же днем, когда приносят блюдо с фруктами, Кобе спросит ее «Quieres un poquito de fruta, Mamacita?» Кобе и Ванесса учат детей испанскому и английскому. Иногда Кобе вставляет и итальянские слова. Он скажет, например, mangia, разрешая им есть. Наталия, четырех лет, которую все зовут Нани, посмотрит на него как на сумасшедшего. «Папочка, ты говоришь не испанское слово», – упрекнет она. Нани, конечно, высока для своего возраста. Старшая сестра Кобе, с которой они очень близки, ростом около 180 сантиметров. Мать Кобе Пэм, коли уж на то пошло, – 177 сантиметров. Отец – 204.

Джозеф Вашингтон «Мармелад» Брайант, выпускник филадельфийского университета La Salle, рано закончил учебу и отправился покорять НБА через «превратности драфта» после того, как у семьи возникли финансовые проблемы. Свое прозвище он получил за пристрастие к сладкому. (Своего сына он назвал в честь деликатесного сорта японской говядины: Кобе Бин Брайант). Песня Кобе про Джо – это демонстрация того, что он приобрел свое отношение к работе не со стороны отца. Джо был человеком, который гнался за известностью. Он выступал в НБА восемь лет, четыре из которых провел за команду из своего родного города, «76-х»: там его заставляли работать под кольцами в консервативной системе нападения, известной как нападение Восточного побережья. «Мармелад» же думал о себе скорее как об игроке вроде Мэджика Джонсона, которому просто не давали доказать свой высочайший класс. В Италии он стал тем баскетболистом, которым мечтал стать – много забивающим (в двух матчах он набирал больше 50 очков) и обожаемым. Кобе хорошо помнит, как болельщики распевали песни о его отце. Когда Кобе был маленьким, он надевал свою миниатюрную форму «76-х» и смотрел матчи с участием отца по телевизору. Кобе притворялся, как будто бы сам принимает участие в игре, повторяя движения отца, используя тайм-ауты, чтобы попить воды, как делала команда. Когда он повзрослел, то стал выступать за тот же итальянский клуб, в котором играл отец, только за молодежную команду, уже по-настоящему облачаясь в такую же форму. Частенько Джо приводил Кобе на свои тренировки. Когда ему исполнилось 11, команда из «Болоньи» пыталась перекупить его у родного клуба. В 13 он уже обыгрывал один на один одноклубников отца. Уже сейчас можно сказать, что дочка Кобе очень спортивная. Нани играет в футбол, игру, которую все еще обожает и Кобе. (Он взял 10-й номер в сборной, потому что под ним выступали его любимые футболисты – Пеле, Марадона, Рональдиньо). Обычно играя с Нани – младшую называют Гиги – Кобе поддается. Но иногда, когда он выходит вперед или обводит ее, то замечает, что в следующий раз она играет гораздо упорнее. Любимая игра его дочек называет человек-щекотун. Естественно, она подразумевает участие папы.

На этих выходных, когда человек-щекотун приехал в Вегас, чтобы участвовать в играх для больших мальчиков, а Мамачита составляет ему здесь компанию, за девочками следит мать Ванессы в их большом доме рядом с пляжем Newport Beach. Пара поселилась там сразу после замужества в 2001. Никто не знает, по-прежнему ли интерьеры украшены, как сообщалось ранее, его любимыми образами из «Звездных войн» и ее диснеевскими персонажами. Предположительно, дом очень большой, с кучей всего для детей. Брайанты не тратятся на няню.

После длительного обсуждения фотограф Найджел Пэрри, симпатичный британец, известный благодаря выдающимся черно-белым фотографиям, смог забронировать этот номер для фото-сессии. Как только было определено время, Джерри написал письмо фото-редактору Esquire’а о том, что Кобе понадобится стилист для съемок и что Ванесса прекрасно сможет исполнить эту роль. Esquire согласился, предложив Ванессе обычные для таких случаев 250 долларов. Джерри попросил повысить «более стандартную» расценку. После небольшого торга компромисс был благополучно достигнут.

Сейчас прибыв в гостиничный номер и познакомившись со всеми присутствующими, Кобе и его команда заказали блюдо с фруктами, о котором шла речь выше. Ванесса – которая попросила, чтобы ее упомянули как Леди Ви в подписях к фотографиям – вмешивается, высказывая озабоченность по поводу решения делать черно-белую съемку. Она выбрала гардероб из черно-белой одежды – соответствующая графика на всем, начиная с костюма от Gucci и заканчивая ботинками из кожи ящерицы 16-го размера – на фоне всего этого ярким контрастом призвана смотреться красная расцветка на галстуке Неймана Маркуса.

Лучшие дня

Ян Сибелиус. Биография Посетило:17981

Живая легенда советской разведки Посетило:8782

Сергей Бодров: «Я не артист» Посетило:7343

«Коричневый тоже должен быть», – говорит она Найджелу, обращая внимание на задник, который он и его три помощника устанавливают с таким трудом. Она поворачивается и обращается к мужу. «Кобе, – требовательно говорит она. – Ты знал, что фотографии будут черно-белые?»

На один очень продолжительный миг комната замолкла. Все головы повернулись к великану. 198 сантиметров, 94 килограмма – он возвышается над всеми нами. На площадке же в компании своих партнеров по сборной США, гигантских индивидуумов вроде ЛеБрона Джеймса и Дуайта Ховарда, он кажется маленьким и поджарым, почти что невесомым.

Кобе окидывает жену пристальным взглядом экзотических миндалевидных глаз. «Я не знал этого, – произносит он. – Этого я не знал».

«Она должна быть в цвете, – с убеждением говорит она. – Иначе мы не сможем увидеть красное на галстуке».

«А нельзя сфотографировать и так, и так?», – спрашивает Кобе у Найджела.

«Можно», – отвечает тот.

«Вы действительно можете сделать в цвете?» – спрашивает Леди Ви, все еще не особенно убежденная.

«Да ерунда, – говорит Кобе, сладковатым, но предупредительным тоном, поднимая подбородок и показывая большой выступ кадыка под ним. – Все пойдет».

Все идет. С помощью Ванессы и Джерри Кобе одевается и принимает сидячую позу. Найджел и его помощники приступают к работе, работает вспышка, за которым следует жалобное поскуливание зарядного устройства. Пшик. Вжжжж. Леди Ви присаживается на один из диванов. Я стою неподалеку, чтобы быть рядом с ней.

«Это выглядит действительно сексуально», – замечает она.

«У меня в запасе только две физиономии», – задумчиво говорит Кобе.

Пшик. Вжжжж.

«Улыбающийся Кобе и напряженный Кобе».

«Посмотрите прямо на меня, – просит Найджел. – Посмотрите вниз».

Пшик. Вжжжж.

«Не так ожесточенно», – говорит Ванесса.

«Ожесточенно – это хорошо, – парирует Найджел. – Люблю, когда ожесточенно».

«Он очень зло смотрится на каждой фотографии! Немного нежнее».

«Она не хочет, чтобы я все время был напряжен», – поясняет Кобе.

«Да – в каждом журнале одна и та же фотография. И в рекламе Nike. А я люблю, когда он улыбается».

«У Nike мы скоро все поменяем, – сообщает Кобе. Вчера он встречался с дизайнерами Nike, своим представителем и агентом Робом Пелинкой, который играл в баскетбол в колледже за чемпионскую команду «Мичиганских оборотней» – в одной команде с Fab Five (легендарная мичиганская пятерка, состоящая из Криса Уэббера, Джалена Роуза, Джувэна Ховарда, Джимми Кинга и Рэя Джексона – прим. ред.). (Он был открыт на дуге в тот момент, когда Крис Уэббер взял роковой тайм-аут, ну или, по крайней мере, так говорят.) На этой встрече они просматривали новую линию одежды от Кобе. По его просьбе она выдержана в стиле ретро, с консервативной темой, возвращающейся к временам первой хип-хоп программы Yo! MTV Raps.

«Нужно видеть майки, которые они выпускают, – говорит он жене. – Одна из них выглядит просто невероятно».

«Правда?» – спрашивает она немного неуверенно.

«Она выдержана в розово-зеленую клеточку и все такое», – широкая улыбка.

«Так. Все, – вмешивается Найджел. – Эта бесподобна. У вас прекрасная улыбка».

«Это улыбка с рекламы Kool-Aid», – откликается Кобе, поправляя рубин размером с мармеладку, который носит в левом ухе.

«Ваууу, – восхищается Ванесса, – Она похожа на фотографии, которые есть у нас дома. Обожаю, когда он улыбается». Ее взгляд говорит, что она без памяти влюблена.

«Кстати, – продолжает Кобе, – они мне сделали розовый тренировочный костюм».

«О, нет, они не посмели бы», – восклицает Ванесса, резко поворачивая голову. Ее тон показывает, что все далеко не ОК.

Глубокий голос нараспев откликается: «О, да. Они сделали».

«Какого оттенка розового?» – сомневающимся голосом спрашивает она.

«Понятия не имею. Розовый. Неопределенно-розовый».

«Как сирень? Или как жвачка?»

«Жвачка», – объявляет он, явно радуясь этой игре. Представитель Nike продал ему его как «серовато-розовый». Он бросает огромную беззаботную улыбку.

«Это здорово, чудесно», – говорит Найджел. Пшик. Вжжжж. «Теперь. Не улыбайтесь. Напряженное лицо».

«Как ты смотришь на Нани и Гиги», – просит Ванесса.

«Но я не могу не улыбаться, когда смотрю на них».

«Как, когда ты отчитываешь их за проделки».

«Хорошо», – благодарит Найджел. Пшик. Вжжжж.

«Забыла сказать, – продолжает Ванесса. – Нани пролила немного сока на диван сегодня. Она сказала мне, когда я звонила. Сказала: «Мамочка, мне нужно тебе кое-что сказать. Бабуля дала мне сок, а я пролила его на диван».

«Белый диван?»

«Моя мама сказала, что успела все быстро вытереть. Она так и передала: «Я сказала ей не делать этого», – ну знаешь, ей не разрешается пить там сок. Но нужно отдать ей должное. Нани сама сказала мне, что натворила, слава богу. Я такая ей говорю: «Нани, ценю твою честность. Но не надо так больше делать».

«Хотел бы я, чтобы они были здесь, – с сожалением замечает Кобе. – Они бы носились повсюду». «Нани так любит позировать», – с гордостью сообщает он Найджелу.

«Да?» – немного растеряно уточняет тот. Гораздо проще делать портреты, когда люди не говорят без умолку.

«Она бы поразила вас миллионом самых разных поз», – объясняет Кобе.

«Отлично». Пшик. Вжжжж. «Вы не против снять пиджак?»

«Не-а», – говорит Кобе.

«Не-а», – повторяет Леди Ви.

«Не понял?» – спрашивает застигнутый врасплох Найджел. Он удивленно переводит взгляд с Кобе на Леди Ви и обратно.

«Да нет. Давайте», – подтверждает Кобе командным тоном. Он бросает косой взгляд на жену, которая слегка наклоняет голову, почти незаметно, как будто говоря, «Именно об этом я и говорил».

А затем следует музыкальная трель звонка. Наконец-то принесли блюдо с фруктами.

***

Номер Кобе. Тридцатый этаж. Мамачита уехала: отправилась ли она по магазинам или играть в казино, или поехала домой к девочкам – этого мне не суждено узнать. Он принес барный стул в гостиную, где уже стоят два дивана и журнальный столик, чтобы не так сильно сгибать колени, когда сидишь. «Не становлюсь моложе», – объясняет он.

Вчера, в воскресенье, на которое не была назначена тренировка сборной США, Кобе отправился в зал и сделал пять сотен бросков. При наличии двух мячей и двух помощников ему удалось уложиться в один час, прервавшись только на небольшой разговор с легендарным тренером «Индианы» Бобби Найтом. Они никогда не встречались до этого: Кобе был на седьмом небе от счастья – по всем признакам он выглядел как мальчишка, который первый раз в жизни встретил самого Кобе. Прошлый вечером в другом номере башни он провел два часа, подписывая 9 сотен автографов для компании Upper Deck – упражнение, которое становится все более сложным, учитывая тяжесть «ручки-камеры», отмечающей совершение каждой подписи. (Среди предлагаемых предметов: ограниченный выпуск 124 баскетбольных мячей с нарисованной лазером росписью Кобе – 699.99 долларов за штуку). Этим утром он должен был тренироваться и пойти на пилатес, но отменил занятие.

«Доходишь до такой точки, когда начинаешь прислушиваться к своему телу и приспосабливаться», – объясняет он. Кобе рассуждает о своем организме как о прекрасно настроенной машине, которой он собственно и является.

Я сижу на диване. Он – на барном стуле. Это выглядит странно. Я чувствую себя так, словно примостился у подножья памятника Линкольну. Я втаскиваю в гостиную еще один барный стул. Теперь мне кажется, что я устраиваю ток-шоу, а телохранитель Рико выступает в роли нашей аудитории, спокойно сидя в углу. Кобе общителен и открыт. Я уже пробыл рядом с ним определенное время, он привык ко мне – хотя мне еще и не разрешается ездить с ним в одной машине или находиться с ним наедине, или в принципе проводить с ним время, когда это заранее не обговорено. Но, по крайней мере, сейчас он чувствует меня, как говорят в Л.А. На днях во время фото-сессии большая открытая ладонь Кобе со всего размаху опустилась мне на солнечное сплетение в качестве приветствия. «Как поживаешь, Майки?» – игриво спросил он. К счастью, я успел напрячься так, чтобы у меня не перехватило дыхание.

Следующие полтора часа мы разговаривали. О том, как он любит акул и хотел бы спуститься в море в клетке, как ему хотелось бы совершить прыжок с парашютом – и то, и другое после завершения карьеры. Как он столь быстро вырос в юности: у него была ужасная болезнь Осгуда-Шлаттера – настолько серьезная, что ему было больно, когда ему дули на колени. Как он купил собаку породы акита в придачу к двум шпицам, и почему содержание недрессированных собак должно считаться преступлением, своего рода формой неправильного обращения родителей с детьми. Как Майкл Джордан говорил с ним по душам, и что его совет «это как получить совет от Будды, который сидит на вершине горы, который познал все и передает частичку своего знания следующему парню, который карабкается на гору». Как напуган он был один раз в Тайване на огромной арене с пятью тысячами кричащих детей, которые пришли посмотреть на его мастер-класс. Он вспоминает, как стоял там, думая «Как нелепо. Это просто безумие. Я чокнутый. Я глупец. Я играю в баскетбол».

Мы разговаривали о философии его логотипа, Sheath. Говорили о жизненном багаже, о месте, где вы сохраняете свою энергию. О его образе в лиге, когда он начинал с негатива и так никогда не смог изменить представление о себе. «Когда я только появился в НБА, – говорит он, – я был одним из первых, кто пришел со школьной скамьи. Мне было семнадцать лет – в то время НБА была гораздо более взрослой лигой. Она не была такой, какой стала сейчас. Я думал, что когда приходишь в НБА, то играешь в баскетбол круглыми сутками. Больше всего в том, что я буду выступать в НБА, мне нравилось то, что мне не придется волноваться о всяческих контрольных и домашней работе. Баскетбол круглыми сутками – и это было бесподобно».

«Отчужденность – если честно, я никогда не слышал об этом до последнего времени. Многое из этого было просто по наивности, потому что я не читал газет, не смотрел новостей. Я и понятия не имел о том, что происходит, что люди говорили обо мне. Это, может быть, и звучит глупо, но так оно и есть. И, думаю, именно из-за этого многие люди смотрели на это так – «Ага, наверное, он высокомерен». Но я вообще не знал, что за чертовщина там была. Однажды ко мне подошел журналист и спросил об этом – «Все считают вас высокомерным, к чему бы это?» И казалось, что это просто взято с небес. Я такой – «Вы о чем говорите вообще?» А он такой – «Вы что газет не читаете?» С того самого дня я начал читать газеты».

Я спросил его насчет Колорадо. Он начал что-то рассказывать, а затем остановился – как будто бы он хотел рассказать, но знал, что не стоит. Я немного надавил на него. Он рассмеялся и замотал головой. «Не уверен, что могу погрузиться в это, не погружаясь на самом деле».

«Вы можете погрузиться хотя бы частично», – попросил я.

Последовала долгая пауза.

«Я… хм, – сказал он. – Я не знаю, как к этому прикоснуться без того, чтобы на самом деле не сказать об этом – понимаете, о чем я говорю?»

А что насчет всего этого с Шаком, насчет того, чтобы быть обменянным из «Лейкерс»?

«Если бы мне пришлось пройти через все это снова, я бы никогда не стал говорить что-либо прессе, – говорит он. – Некоторые вещи должны оставаться за закрытыми дверьми. Болельщикам действительно необходимо знать все? Вам действительно нужно знать все, что происходит в доме ваших соседей? Вам это, правда, нужно?»

«Я просто хочу продолжать бороться. Просто стать настолько хорошим, насколько это только возможно, увидеть, в каких аспектах игры я смогу прогрессировать. Потому что это здорово. Я получаю удовольствие от этого, а когда вы получаете удовольствие от чего-то, вы хотите найти новые способы делать это. Как, например, восемьдесят одно очко за игру? Я пахал как вол все лето до этого. Та игра стала кульминацией многих дней тяжелого труда».

«Что касается того матча – и я знаю, что он войдет в учебники истории и все такое – самое лучшее из того, что касается того матча, это то, что мы выиграли. Это было непросто. Тогда мы потерпели поражения в двух или трех матчах подряд. Попали в черную полосу. И на тот день попал день рождения моего деда, который умер незадолго до того, и моя бабушка была на той игре, и моя жена и дочка были там, и это было незабываемо, но для меня победа – это все. Это вызов, абсолютный вызов – как вам как команде выйти на элитный уровень? Будучи единым целым? Сейчас мне наплевать на очки или другие статистические штуки – важно то, как вы попадаете на элитный уровень и остаетесь на этом уровне как команда. Что нужно для этого сделать?

Нужно быть открытым ко всему новому и не цепляться за то, что есть. Если вы неспособны меняться, это становится вашей слабостью. Все, что вы можете сделать, это забыть о плохом и двигаться вперед. Нужно просто развиваться, учиться новому. Я не сделаю тех же ошибок в будущем, которые я сделал в прошлом. Я сделаю новые ошибки, уверен в этом. И я так же научусь многому. Нужно уметь постоянно меняться. Ваше тело меняется. По мере того, как это происходит, должны меняться ваши движения, ваша программа тренировок, нужно уметь приспосабливаться».

«Я собираюсь отдавать себя всего на тренировках. Не буду обманывать игру. Собираюсь предпринять все шаги и сделать все, что необходимо. Я воспринимаю это так. Господь одарил меня такой способностью, я не собираюсь обманывать его доверие. Собираюсь выходить туда и делать все, что я могу, каждый раз».

Кобе извиняется: ему нужно ехать на арену Thomas & Mack, на товарищескую встречу в преддверии надвигающегося двенадцатидневного международного турнира. В последующие две недели Кобе и сборная США победят соперников на классе, выигрывая в среднем более чем тридцать очков, обеспечат стране место на Олимпиаде, чтобы принести Америке первую золотую медаль на международном соревновании с 2000 года. Кобе наберет 27 очков в принципиальном матче против Аргентины, которая завоевала золото на прошлой Олимпиаде, на протяжении всего турнира он запомнится лидерскими качествами, цепкой защитой, искусными пассами. В каждом матче он будет просить, чтобы ему дали задание играть против лучшего самого опасного игрока соперников. Он сдержит лидера Бразилии и лучшего бомбардира турнира Леандро Барбозу, позволив набрать ему только четыре очка. Кобе будет среди лидеров по передачам и минутам, проведенным на площадке.

Он будет сердцем американской сборной.

«Именно об этом я и говорил».

Ваше имя (*):
E-mail (*):
Website

Заголовок (*)
Ваш комментарий (*):
Я не робот...

Лучшие недели

Николай Камов. Биография Посетило:12600

«Николай Добронравов. Как молоды мы были...» Посетило:13227

Михаил Танич. Биография Посетило:10668